Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
— Обещаю.
Мы возвращаемся в темноте. Я удручённо молчу. Вот и оказывается, что никто, вопреки опасениям, не удерживает меня здесь силком, но только радости с того мало. Я дала слово не только из-за уважения к Наставнику, а потому, что представила вдруг, что это Сонька или Машка попали сюда и не прошли чёртов Финал, и там, в моей жизни я их потеряла, а здесь — какая-то незнакомая женщина их выхаживает…
И он утверждает, что не давит на меня? А что же это по-вашему, сэр Майкл?
Он уже отвязывает Василька. Я спохватываюсь.
— Так не забудьте, приведите завтра Лютика. — Хоть я и в полной прострации после его просьбы, однако, идея с лошадками прочно сидит у меня в голове и напоминает о себе даже сейчас.
— Непременно. — Он садится в седло, поправляет перевязь шпаги. — И вот ещё что. — Помедлив, склоняется ко мне.
— Я виноват перед вами, Иоанна. Полностью переключив своё внимание на леди Ангелику, я временно упустил вас из виду. Если бы я был внимательней, возможно, и не произошло бы тех событий, что случились сегодняшней ночью. Но теперь — будьте уверены, Мага вас больше не побеспокоит.
— Откуда… — только и могу сказать я.
— У Ангелики очень чуткий сон. Мозг, даже не поняв происходящего, зафиксировал произошедшее в памяти, а я… я наткнулся на этот фрагмент совершенно случайно, уже на выходе. Не волнуйтесь, ваш обидчик ничего не узнает о нашем разговоре, я просто найду способ удержать его на расстоянии от вас.
— Но ведь… он может придти к Геле, — я чувствую, что у меня дрожат губы. — Просто проведать.
— Пусть приходит, — отвечает сэр спокойно. — Он принимает участие в её судьбе, почему бы ему не навести визит? Только будет это исключительно в моём присутствии. Я не дам вас в обиду, дорогая.
Он сжимает мне плечо на прощание.
— Я разберусь с этим. Непременно.
И уезжает. А я…
Я готова разреветься от облегчения. У меня есть защитник! И в то же время прихожу в отчаяние. Неужели мне придётся невзлюбить девочку за то, что совесть не позволяет оставить её прямо сейчас?
Надо что-то делать. Но в первую очередь — взять себя в руки. Не в первый раз я попадаю в стрессовые ситуации; подобного, конечно, ещё не случалось… было хуже. Когда я потеряла почти всех. А тут самое большее, чем я рискую — потерять себя одну.
Захожу в дом, под бдительным взглядом Яна беру Гелину тетрадку, карандаш, открываю чистый лист. Чтобы ликвидировать хаос в голове, его надо перенести на бумагу, упорядочить, выделить цели. Тогда и придут решения.
Итак, цели.
Вернуться домой. Пункт один.
Потому что там — Машка и Сонька, с одной лишь моей проекцией, которой остаётся жить… я прикидываю: ещё тридцать два дня, даже если я не погибну, а просто сойду с дистанции, не дойдя до Финала. И что тогда будет с детьми, несовершеннолетними, без единого родственника, которого можно назначить опекуном? Я не большая дока в юридических делах, но, сдаётся, никому, кроме меня, мои девочки, не нужны, и если попадут они в ведение социальных служб, добра не будет. Вот с этого и надо начинать.
И тут, конечно, гадкая моя практичность талдычит, что самое разумное — отсидеться и подождать, когда Васюта всё за меня сделает. В конце концов, он вызвался добровольно, сам захотел, чтобы я вернулась к дочкам, и разве это не его выбор, к которому я тоже должна относиться с уважением, как и сэр Майкл — к моему? Меня никто не осудит, все поймут правильно. И под конец останется только шагнуть в открытый портал, домой.
Вот только смогу ли я потом говорить с детьми о порядочности? честности? любви? Ибо делиться можно только тем, что сама имеешь.
Впрочем, это моральный аспект, непрактичный. А вот то, что нежданно-негаданно во мне поднимает голову злое упрямство. Ты видишь во мне лишь лапушку, Вася? Хорошенькую домашнюю клушу, только и способную хлопотать по дому, варить борщи, сладко петь и гостей твоих очаровывать? Да, я умею быть хозяюшкой, как ты ласково меня называл, но это ещё не всё. Наверное, по меркам твоего мира я — идеал Женщины… как и ты — идеальный мужчина, не спорю. Будь я из одного края с тобой — я поклонилась бы тебе в ноги и век была бы благодарна за то, что ты меня собой заслонил, ведь ещё неизвестно, какой Финал для тебя, богатыря, Мир подготовит. Но что мне делать с этой злостью, которая подталкивает меня, искушает, нашёптывает: Как он мог? Мало того, что не сказал, не спросил, но даже браслет снял… А если я — пройду? Почему ты перестал в меня верить, Вася? Ведь верил же! Иначе не убедил бы меня в том, что я сумею, не наставлял бы идти вперёд до последнего, до Финала, до точки. Как же так?
Нет, я одолею свой путь сама. Иначе вернусь к дочкам не матерью, а сломанной моральными мучениями дрянью. Предательницей.
Вот и выбрала, с неожиданным облегчением говорю сама себе. Просто мне нужно было излить душу, хотя бы таким образом.
Идём дальше. Не обращая внимания на настороженные взгляды Яна, рисую на листе бумаги крупную «двойку». Уйти в квест вовремя. Пункт два.
Тут, конечно, на первом плане громадная нерешённая проблема — Геля. От Маги я улизну — почему-то, после заверений сэра, я уверилась в собственной безопасности. Снарядить меня есть кому. А вот девочку так просто не оставишь.
Придумать что-нибудь. Пункт три.
Визуализация — очень эффективный приём. Вот нарисовала — и вижу, что на сегодня самый насущный — пункт последний, за него автоматически цепляется выполнение первых двух. И я аккуратно рисую стрелки между ними.
Итак…
Грош цена мне, как Обережнице, если не придумаю для Гели чего-то своего, особенного. И если прав дорогой сэр, и наши с ней пути не просто так сошлись, то я просто обречена, чтобы вывести её из этого полуцветочного состояния.
В задумчивости начинаю грызть карандаш.
Оберег шить? Не могу подобрать подходящий. Подлечить аурой? Но от меня и без того, как говорит сэр, идёт к Геле постоянная подпитка, и больше, чем во мне есть, я не смогу дать. Нужно что-то друго…
Кукла. Обережная кукла.
Игрушка, уникальная по простоте исполнения и по концентрации магических сил; испокон веков известная, любимая, прижилась и в язычестве, и в христианстве. Непотопляемая. Вечная. Кукла.
Я пристраиваюсь со шкатулкой к окну, заодно вытряхиваю содержимое сумки из рукодельного магазина. Раскладываю на столе клубки шерсти, верчу так и сяк. Что может из них народиться? Ян ставит вторую лампу, дабы мне было светлее, а я только сейчас вспоминаю о нём — и благодарно киваю. Сидит, затаившись, видит, что я озабочена, старается не мешать, но помогает, чем может. Вспоминаю — и снова переключаюсь на своё.