Сорвать маску

Макфи Маргарет

Сделав еще один глубокий вдох, Арабелла выпрямилась и пошла в гостиную, чтобы попросить мать начать собирать вещи.

В девять часов Арабелла услышала, как перед домом на Керзон-стрит остановилась карета Доминика. Он приехал забрать ее с собой на бал. Арабелла сидела одна в гостиной, неподобающе одетая, в простом домашнем платье, набросив на плечи шаль. Занавески были задернуты, в камине не горел огонь, комнату освещала одна-единственная свеча. Гостиная погружена в полумрак, как и было задумано. Арабелле не хотелось, чтобы

Доминик прочел правду по ее лицу, когда она скажет ему то, что должна сказать.

Она услышала, как закрылась передняя дверь, затем в коридоре раздались тяжелые мужские шаги. Желудок сжался от страха. Ей предстояло совершить нечто ужасное.

– Арабелла? – На его лице легко читалось удивление. – Что случилось? Ты не готова к балу.

– Я не поеду на бал. – Она поднялась со стула и замерла, глядя на Доминика. Ее тело сковал холод, такой лютый, что задрожали ноги. – Доминик, мне необходимо с тобой поговорить. – Не имело значения, что она несколько часов репетировала эти слова, они упорно отказывались срываться с ее губ. Арабеллу начало подташнивать, и она засомневалась на мгновение, что действительно сможет пройти через это.

– Что случилось, Арабелла?! – Беспокойство, горевшее в его взгляде, заставило ее отвести глаза, смотреть ему в лицо было невыносимо. Ей отчаянно хотелось сказать правду – о приходе Смита и его ужасных угрозах. Но она не забыла обещание, данное этим негодяем. Он разрушит жизнь Арчи, и только Бог знает, что будет ждать Доминика. Арабелла вспомнила ночь, когда он пришел сюда с порезом на груди, и невольно задумалась, не была ли рана работой Смита. Она задрожала, едва подумав об этом, и испугалась, как бы Доминик не заметил ее состояния. Арабелла очень любила своего сына и его отца и знала, что должна остаться сильной и сделать это ради них обоих. Она заставила себя продолжать:

– Ситуация изменилась. Я… я обдумала свое положение…

Она крепко сцепила руки перед собой.

Доминик двинулся к ней, словно собираясь заключить ее в объятия, и Арабелла поняла, что этого допускать не следует.

– Нет! – Она поспешно выставила руки перед собой и попятилась. – Пожалуйста, не приближайся ко мне.

Доминик замер на месте:

– Арабелла, ты, наконец, скажешь, в чем дело?

Она сделала глубокий вдох. И еще один. У нее не было ни объяснений, ни извинений.

– Я… – Ничто на свете не могло помочь им обоим перенести это.

– Я не могу… – Она должна это сказать. – Доминик… – Она должна это сказать, хотя слова каплями яда прокатывались по языку. – Я не могу выйти за тебя замуж. Я разрываю нашу помолвку.

Он коротко неестественно рассмеялся, хотя глаза остались серьезными, и в них угадывалось напряжение.

– Это какая-то шутка?

– Я не шучу. – Арабелла не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Она пыталась думать только об Арчи. Не соображала, на что обрекает их всех.

Повисло молчание. Доминик пытался осознать сказанное.

– Почему?

Арабелла знала, что он задаст этот вопрос. И ответ невыносимо мучил ее. Она молча покачала головой.

– Может,

я слишком часто заставлял тебя появляться в обществе? Если все эти выходы в свет утомительны, мы можем сократить их. Проводить вечера в более…

– Нет, – прервала она его. – Нет.

– Так дело в свадьбе? Если хочешь, можно устроить тихое, скромное празднество. Это больше тебе по вкусу?

– Нет, Доминик. – Это оказалось еще сложнее, чем она могла предположить. – Дело не в этом, ты не совершил ничего, что могло бы меня оттолкнуть. Пожалуйста, поверь мне.

– В чем тогда дело?

Арабелла снова покачала головой.

– Я люблю тебя, Арабелла.

Эти слова словно повисли в воздухе между ними.

Слова, которые, услышь она их вчера, наполнили бы ее сердце искрящимся счастьем. Сегодня же они разбили его.

Она коротко невесело рассмеялась, пораженная иронией ситуации, и зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

– И ты говоришь мне об этом сейчас! – Она почувствовала, как по щеке побежала одинокая капелька, и поспешила смахнуть ее.

– Я никогда не переставал любить тебя, – заверил ее Доминик.

– Ты никогда не говорил мне об этом. Ты ни разу не сказал о своих чувствах. – Арабелла почувствовала, что теряет власть над собой, она не могла мыслить связно и действовала механически, проживая секунду за секундой.

– Прости, что я не сумел попросить твоей руки как положено. – Доминик взъерошил волосы. – Но почему еще, по-твоему, я бы решил на тебе жениться?

– Ради Арчи. Из чувства долга.

– Это лишь часть причины. Я хочу жениться на тебе потому, что люблю тебя, Арабелла. Я должен был сразу сказать тебе об этом.

– О боже, – прошептала она, – пожалуйста, Доминик, не усложняй все еще больше. Я не могу выйти за тебя замуж. – По ее щекам побежали слезы, которые Арабелла не могла больше сдерживать. – Просто не могу.

Он двинулся к ней.

Арабелла попятилась, спотыкаясь, и потеряла равновесие, наткнувшись на кресло. Доминик поймал ее и притянул к себе, крепко сжимая тонкие руки и напряженно вглядываясь в прелестное, залитое слезами лицо.

– Я знаю, что ты тоже любишь меня, Арабелла.

Она покачала головой, но не посмела отрицать это вслух.

– Я не могу выйти за тебя, Доминик, – повторяла она как «Отче наш», зная, что лучше не рисковать, пытаясь что-то объяснить.

– Ты сейчас на глазах у лондонского общества. Уйти в безвестность и снова стать моей любовницей, боюсь, уже не получится.

– Я не могу выйти за тебя замуж и не могу быть твоей любовницей. Я должна уехать, Доминик, от тебя и из Лондона. Сегодня же.

Герцог резко, отрывисто рассмеялся, не веря собственным ушам.

– И ты думаешь, что я отпущу тебя? Просто так? – Он покачал головой, и Арабелла прочла в его глазах непоколебимую решимость. – Я не знаю, что ты затеяла, Арабелла, но я уже говорил тебе, и вполне серьезно, у меня нет ни малейшего желания снова тебя потерять. И уж тем более я не хочу потерять сына, которого только что обрел.