Сошествие Ангелов

Сканлон Митчел

«И что тогда с нами станет? Что будет с воинами, когда не будет войны?» — так говорил лорд Сартана, и его лицо выражало мрачную уверенность.

В тот момент Захариэль, еще испытывая волнение ужасного дня, не обратил особого внимания на предсмертные речи старика.

Слова Сартаны вызывали беспокойство, даже тревогу, но тогда их легко было выбросить из головы. Лорд Сартана был старым и усталым человеком, черты его лица говорили о дряхлости и слабости. Легко было принять его предостережение за беспокойные блуждания мыслей, уже граничащих с безумием.

Эти слова можно было прогнать

на какое-то время, но позабыть их оказалось не так-то легко. После окончательного разгрома Братства Волка проходили дни и недели, и тогда слова лорда Сартаны всплыли в памяти Захариэля.

С тех пор он часто будет размышлять над их смыслом и неоднократно удивится точности предвидения.

В самые мрачные моменты жизни Захариэль иногда будет задавать себе вопрос: а не была ли для него эта встреча одной из упущенных возможностей? Возможно, ему следовало передать это послание Льву или эмоционально более восприимчивому Лютеру?

Захариэль должен будет понять, что братство не гарантирует полной гармонии. Не важно, насколько крепки узы дружбы между людьми, насилие и предательство всегда найдут себе место.

Но пройдет немало лет, прежде чем он начнет вспоминать эти слова очень часто.

Он станет задавать себе вопрос: не мог ли он тогда изменить будущее?

Но к тому времени, без сомнения, станет слишком поздно.

Часть 3

ИМПЕРИУМ

Глава 13

После смерти лорда Сартаны Братство Волка прекратило свое существование. Его последних рыцарей, скрывавшихся в пустынных и сумрачных переходах замка, переловили и беспощадно уничтожили. Но никто и не просил милосердия, поскольку побежденные понимали, что пути назад для них нет.

На самых высоких башнях замка были вывешены знамена Ордена, и пламя пожаров сверкало на их пробитых и обгоревших багряно-золотистых полотнищах. После окончательной победы мечи застучали по щитам, а кавалеристы Воронова Крыла с радостными криками сделали несколько кругов вдоль разрушенных стен горной крепости.

Воины Ордена постепенно осознавали важность этого исторического момента, приближавшего их к великой цели, и радостно обменивались поздравлениями. После разгрома рыцарей Волка Северная Чаща была открыта для Ордена, и теперь можно было выследить и уничтожить последних великих зверей.

Захариэль наблюдал, как рушится крепость рыцарей Волка, содрогаясь под массированным обстрелом артиллерии Ордена. Павшим врагам не было оказано никаких почестей, их тела сложили в главной башне замка и предали сожжению на костре из собранной здесь же мебели.

Но до того Лев зашел в огромную библиотеку, обнаружил там Захариэля и Немиэля над телом лорда Сартаны и поздравил обоих, прежде чем обратить внимание на колоссальное собрание книг.

После поверхностного просмотра нескольких томов из библиотеки Лев приказал им возвращаться к своему отряду, а сам погрузился в более подробное изучение коллекции побежденных противников. Чуть позже в Алдарух отправился целый караван повозок, нагруженных книгами и свитками.

Захариэль отвернулся от горящей крепости; картина разрушения столь величественного сооружения опечалила его. Неужели все битвы заканчиваются такими противоречивыми переживаниями? Он не только остался в живых, но и покрыл себя славой,

отважно сражался и принимал участие в финальном бою. На его глазах творилась история, на его глазах умер самый могущественный враг, и все же душу Захариэля не покидало тягостное ощущение, что что-то еще не сделано, что упущена какая-то возможность.

Сар Хадариэль выжил после удара чудовища и снова будет сражаться, как и многие рыцари его отряда. Жатва смерти оказалась значительной, но не настолько, чтобы омрачить победное ликование, и утрата многих товарищей и друзей уже постепенно бледнела перед сиянием славы.

За несколько недель путешествия обратно в Алдарух степень прегрешений рыцарей Волка возросла в десятки раз, и, кроме содержания в клетках великих зверей, им приписывали проведение ужасных экспериментов и полное духовное разложение. К тому времени, когда рыцари Ордена вернулись домой, их противники превратились в омерзительных монстров, безвозвратно поддавшихся порче. Война всеми признавалась необходимой, и рыцари окончательно уверились в том, что достигнутая победа послужила великой цели и значительно приблизила освобождение Калибана.

И все же в череде последовавших празднеств и поздравлений Захариэль не мог забыть о той встрече в Круглом Зале, когда Лион Эль-Джонсон вынудил лорда Сартану объявить войну, — той встрече, когда война была навязана им.

Конечно, кампания, проводимая Орденом, принесла ему блистательную славу, но не пострадала ли при этом его честь? Была ли кровь пролита в сражении только ради благородных целей?

Эти и другие вопросы мучили Захариэля всю обратную дорогу, и он не мог поделиться переживаниями даже с самыми близкими друзьями. Он видел, как его братья празднуют великую победу, но каждый раз, когда он наблюдал, как Лев наслаждается восхвалениями своих товарищей, на сердце Захариэля падала тень.

Казалось, что лишь один человек в Ордене разделяет его сомнения. Захариэль часто видел ехавшего рядом со Львом Лютера и замечал такую же тень в его улыбке и льдинки в его глазах.

Но если Лютер и замечал на себе взгляды Захариэля, он ничем этого не проявил, как не показывал и того, что обратное путешествие в Алдарух для него было омрачено восхвалением ратных подвигов Льва, затмивших его собственные успехи.

Участие Немиэля и Захариэля в уничтожении великого зверя во дворе замка было отмечено особо, и каждый из них получил на доспехи свиток пергамента, в котором описывались их подвиги. Немиэль был на седьмом небе от счастья, Захариэль тоже обрадовался награде, но каждый раз, когда вспоминал тот бой, удивлялся, почему к нему не вернулись загадочные способности, которые проявились в лесах Эндриаго.

Возможно, все было так, как он и подозревал, и странные свойства обусловливались близостью темного леса. А может быть, это Хранители пробудили в нем скрытый талант, дремлющий до сих пор, а может, он все это нафантазировал, и загадочные свойства были лишь плодом лихорадочного напряжения ума во время смертельной битвы с ужасным чудовищем.

Как бы то ни было, Захариэль был рад, что произошедшая тогда схватка все более отдалялась в его воспоминаниях и с каждым днем утрачивала связь с реальностью. Он прекрасно помнил гибель монстра, но все другие события того дня, предшествующие бою, становились все более расплывчатыми, словно его память затягивалась плотным туманом.