Сотрудник уголовного розыска
Шрифт:
«Зуба нет… верхнего, — отметил Кузьмич. — Дырка между зубов!»
— Ну, и не на собственные, Фрольченко… Государственное пропиваешь.
— А это еще доказать надо! На пушку берете! Привыкли в милиции. Меня пугать нечего. Честно зарабатываю.
— Нет, не на пушку. Вот шоколад… ты откусил и метку оставил. Зуба-то нет у тебя.
— Да разве я один виноват?! — заорал Фрольченко и тут же спохватился, замолчал.
Но было уже поздно…
Буфетчица Андреева снова рыдала, растирая толстой ладонью красные щеки.
— Кольцо снимите, — попросил
Андреева любила пожить на широкую ногу. Часто брала деньги из выручки. Скоро она убедилась, что растратила слишком много. Вот тогда и познакомилась с вором Фрольченко. Пригласила его к себе и, когда Фрольченко захмелел, предложила ограбить буфет.
В полночь они вдвоем пробрались к буфету, своим ключом Андреева открыла замок. Фрольченко положил его в карман и позднее выбросил. Андреева постаралась навести беспорядок: разлила томатный сок, разбросала папиросы, конфеты. Фрольченко в это время посматривал на свою подружку и уплетал шоколад. Одну плитку, надкусив, обронил на пол прямо в сок и поэтому не поднял. Ее-то и нашел Кузьмич.
При обыске на квартире преступников обнаружили ящик водки, много шоколада, деньги.
Последнее преступление года
Происшествие у поселка Афипского
Большие стенные часы в темном ореховом футляре пробили десять. Начальник уголовного розыска Трофим Михайлович Емец собрал со стола бумаги и спрятал их в старинный массивный сейф, потом выключил настольную лампу и на минутку подошел к окну. Краснодар готовился к встрече Нового года. В стеклах здания напротив плясали разноцветные огни невидимой полковнику елки. По тротуарам, мостовой шли люди, пели, смеялись. В праздничной толпе медленно пробирался, припушенный легким снежком, троллейбус.
Шесть лет подряд Трофим Михайлович не встречал Новый год дома. Так случалось, что обычно в эту ночь полковнику было не до праздника.
Сегодня впервые ничего не произошло, и он предвкушал удовольствие встретить Новый год с семьей. Трофим Михайлович только сейчас вспомнил, что так и не купил цветные лампочки для елки, и озадаченно почесал затылок, зная, что жена обязательно укорит: «По дому тебе, Трофим, нельзя поручить даже мелочи — обязательно забудешь».
Зазвонил телефон. «Наверное, жена беспокоится». Полковник снял трубку.
— Докладывает дежурный по управлению майор Воронов, — послышался знакомый Трофиму Михайловичу голос. — Около моста через реку Афипс обнаружен труп неизвестной женщины.
Дежурный помолчал немного и хрипловато добавил:
— На место происшествия посылаю проводника со служебно-розыскной собакой, эксперта, из уголовного розыска старшего лейтенанта Серебрянникова.
«Вот тебе и опять Новый год», — вздохнул полковник и тут же сказал:
— С оперативной группой поеду сам. Вызовите машину к подъезду.
Краснодарцев
Машина вырвалась из праздничных улиц на Новороссийское шоссе.
— Всем радость, а кому-то горе, — проговорил Василий Серебрянников.
— Я бы этих бандитов публично на площади вешал, при всем честном народе, — пристукнул ладонью по баранке шофер.
Эксперт, низенький крепыш Тарышев, и проводник служебной собаки пожилой украинец Вишня не поддержали разговора.
Промелькнул пригородный поселок Энем. Трофим Михайлович, закуривая, чиркнул спичкой. Желтоватое пламя на миг вырвало из темноты его усталое, в морщинках лицо. Тридцать лет назад пришел он в милицию. Начинал с рядового милиционера. И не было ночи, что бы выспался по-настоящему, не было дня, чтобы провел спокойно. Даже в выходной всегда ждал вызова, звонка. Однако, размышляя подчас о себе, он не мог представить свою жизнь как-то иначе.
Около моста их уже ждали начальник районного от дела милиции капитан Соснихин, председатель поселкового Совета Пименов, одетый в меховую куртку и шапку-ушанку.
— Товарищ полковник, к трупу мы не подходили, ждали вас, — доложил Соснихин, — только осмотрели вокруг. Женщина убита недалеко отсюда, на обочине шоссе. Преступник волоком оттащил труп к обрыву реки и сбросил.
Докладывая, Соснихин включил фонарик и отошел немного в сторону. Все последовали за ним. На обочине дороги лежала небольшая куча булыжника, в снегу темнели пятна крови. Тут и там виднелось множеств вмятин, след падения.
— Обнаружили-то как, — начал объяснять председатель поселкового Совета. — Автобус рейсовый шел из Новороссийска в Краснодар. Колесо у него спустило в этом месте. Шофер попросил пассажиров выйти. Один гражданин отошел от дороги к обрыву, к речке, и увидел убитую. Ну, знаете, как это бывает: все остальные пассажиры, а их было человек пятьдесят, — туда. Тут еще машины останавливались. В общем, народа около убитой побывало много, вот и затоптали следы.
И все же Емец приказал пустить собаку по следу, хотя и не надеялся на успех. Овчарка заметалась от дороги к берегу реки. Несколько раз она выводила к вылощенному автомобильными шинами шоссе и наконец, жалобно повизгивая, села.
— Не возьмет след, — тяжело вздохнул проводник.
Трофим Михайлович попросил шоферов — своего и приехавшего с Соснихиным — поставить машины так, чтобы свет фар освещал место, где лежал труп. Все гуськом спустились под обрыв. Убитая лежала в пяти-шести метрах от мрачно поблескивающей воды. На ней была серая пуховая шаль, короткий плюшевый жакет, резиновые сапожки. Подойдя ближе, даже видавшие виды работники милиции остановились: голова, лицо женщины были безжалостно обезображены. Теперь ее не узнали бы даже близкие.