Сотрудник уголовного розыска

Яковлев Геннадий Павлович

Андрею очень хотелось, чтобы Русалка была дома одна. Прыгая через две ступеньки, он поднялся на четвертый этаж, нажал легонько черную кнопку звонка. Русалка приоткрыла дверь лишь на расстояние цепочки.

— Ах, это ты, — улыбнулась она, отбрасывая волосы со лба. — Заходи… Давненько не заглядывал.

В прихожей у них обычно стояли большие клетчатые домашние туфли «для гостей». Сегодня их не было. Андрей прошел за Русалкой в комнату. У раскрытого пианино сидел Эрик. Он вежливо ответил на кивок

Андрея и, попросив разрешения у Русалки, продолжал музицировать. Сейчас он сидел к Тихомирову в профиль. На его щеке Андрей увидел губную помаду.

Русалка поймала вспыхнувший взгляд Андрея и опустила голову. У него сжалось сердце. Эрик, почувствовав растерянность Русалки, закрыл инструмент и начал занимать разговором Андрея. Тому было не до беседы. Он отвечал невпопад и вскоре поднялся. Его никто не удерживал. Перед тем, как закрыть дверь, Тихомиров посмотрел прямо в синие глаза Русалки и спросил:

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет… — она немного помедлила и добавила: — Разные мы люди, и живем по-разному…

— Тогда все, — перебил он ее, боясь, что она скажет что-нибудь еще.

На пленум Андрей опоздал и хотел потихоньку прошмыгнуть на одно из задних сидений. Ему это не удалось: кто-то уронил на пол книги и многие, повернувшись на стук, увидели Тихомирова.

— Садись, адвокатище в отставке, рядом со мной, — громко позвал Сима, поправляя сбившийся погон. В рядах засмеялись. Володя Мичуров по привычке постучал карандашом по графину.

На пленуме комсомольцы избрали Тихомирова вторым секретарем райкома.

Уже после того, как кончилась официальная часть, Сима в нарушение регламента взял слово:

— Ребята! У меня есть предложение в отношении Тихомирова. Мы избрали Андрея своим секретарем, но пусть он не думает, что его освободили от обязанностей командира отряда. Правильно я говорю?

— Правильно! Правильно! — хором ответил зал.

Андрей первым выскочил из помещения. Кто-то кричал ему вслед, но он не оглянулся.

Тихомирову не терпелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. Он бы побежал домой, но мать отдыхала в Геленджике.

Около кафе «Журавль» Андрей нос к носу столкнулся с Антоном Самуиловичем. Он был, как всегда, чинный и важный. Тихомиров будто из пулемета выпалил ему новость. Антон Самуилович потеребил золотую цепочку часов и изрек:

— Что же, поздравляю. — Помолчал многозначительно и добавил: — Хотите откровенно?

— Да, конечно.

— Адвоката из вас все равно бы не получилось… А в комсомоле не знаю. Попробуйте. Только будьте вежливее с клиентами.

— Постараюсь, — ответил Андрей уже на ходу, боясь, что бывший коллега начнет рассказывать свой новый анекдот.

Схватка

Андрея

Тихомирова, Борьку Чудного и Крякушу зачислили в милицию внештатными сотрудниками. Им выдали новенькую милицейскую форму. Они могли носить ее во время дежурства.

Весь комсомольский строй не сводил глаз со счастливчиков. Тихомиров, Крякуша и Чудный назначались старшими подвижных патрулей. В подчинение, им давали по одному комсомольцу. Андрею с Колей Воронцовым было поручено охранять общественный порядок в городском детском сквере. Остальных направили на другие участки.

На горизонте догорал большой красный диск солнца. Крупные резные листья каштана казались под багровыми лучами отлитыми из меди. Андрей ждал от своего первого дежурства чего-то необыкновенного, но граждане обращались с мелкими вопросами: «Как проехать до гостиницы? Далеко ли троллейбусная остановка? С какого возраста разрешается детям по улицам кататься на велосипеде?» Необычным было только обращение «Товарищ милиционер…»

Около бочки с квасом патруль остановила высокая, полная женщина с цветным зонтом.

— Где же вы ходите, товарищ милиционер? — напустилась она. — Время проводите не там, где надо. — И не давая Тихомирову опомниться, продолжала: — Идем, голубчик, ко мне в квартиру. Успокой моего ирода. Пьяница, всю посуду в доме переколотил. Припугни ты его тюрьмой, товарищ милиционер.

Женщина привела стражей общественного порядка к многоэтажному дому. Они поднялись на третий этаж. Из-за дверей шестнадцатой квартиры неслись воинственные крики, звон, треск.

— Полюбуйтесь, — распахнула дверь женщина и заголосила трубно: — И-и-и, мамыньки-и-и, тарелки все побил, и-ирод… ничегошеньки не оставил!

«Ирод» оказался маленьким, прямо игрушечным мужчиной с козлиной бородкой. Увидев работника милиции, он замер с приподнятой над головой тарелкой. Потом спрятал ее за спину и пропищал:

— Здравия желаю!.. Только я в вытрезвитель не хочу! Не надо. Я сейчас спать лягу. Повздорил немного с жинкой… Так вы бы же знали, какая она стерва! И я должен был, наконец, хоть один раз проявить себя, как мужчина. Но больше не буду. При вас ложусь спать.

Он прошел к кровати и лег. Жена, воспользовавшись моментом, нанесла мужу чувствительный удар зонтом.

— Видели? — повернул к ребятам голову мужчина. — Всегда тихой сапой работает.

Андрей предупредил мужчину и неловко откозырял.

— Понятно! — кинул Коля, когда они вышли на улицу. — Увидел тебя и сразу присмирел. Вот что значит форма!

Коля поправил свою повязку на рукаве, извлек из пачки последнюю помятую сигарету и, затянувшись, спросил:

— Андрей, а если бы тебя в этой форме твоя девушка увидела? Ты бы не попытался спрятаться от нее?