Совершенная crazy
Шрифт:
– Тебе не кажется, что павлинов стало гораздо меньше? – указал он на лужайку, стараясь уйти от неприятного разговора.
– Я их не пересчитывала! – фыркнула Нелли. – Зато иногда мне кажется, что бабульхен жива!
– Что?! – от неожиданности Славка остановился и даже слегка подпрыгнул. – Почему тебе так кажется?
– Энергетика! – Нелли потёрла в воздухе пальцами. – В доме нет энергетики мёртвой бабульхен!
– А… какая есть? – опешил Славка.
– Нормальная, живая, немного скандальная, немного пафосная энергетика, которая
– Плавать, – прошептал Славка. – Плавать! – заорал он. – Какой же я идиот! – треснул он себя по голове крокодиловой сумкой. – Трубы, конденсат, сырость и холод! Это ж бассейн!!! Это бассейн!!! Там, где спускают воду…
– Что? – не поняла Нелли. – Почему ты идиот, а не идиотка?!
Но Славка уже со всех ног мчался к дому.
– А, кстати, павлинов действительно почти не осталось! – крикнула ему вслед Нелли и достала из кармана ещё одну шоколадку.
Криса на кухне не было.
Нигде никого не было, кто мог бы подсказать Славке, где находится дверь, за которой прятались все эти водопроводные кишки. В отчаянии Орлик забежал в бассейн, трижды крикнул «Ида Григорьевна!» и зачем-то простучал стены.
Все эти телодвижения не принесли никаких результатов.
Чтобы сосредоточиться и подумать, Славка сел на пластиковый стул и схватился за голову, зажав сумку между ногами.
Значит, вывод получался один – прекрасный, умный и единственно верный вывод: Ида Григорьевна находится там, где спускают воду в бассейне. Кто её туда затащил и зачем? В ответе на этот вопрос наверняка крылось процентов восемьдесят ответа на вопрос «кто убил Горазона». Предстояло действовать, но – как, Славка не знал. Посвящать в свои открытия никого не хотелось, хотя бы потому, что он мог оказаться неправ, а выглядеть смешным ему до чёртиков надоело.
– Эй! – крикнул Орлик на всякий случай и вдруг отчётливо увидел в воде сливное отверстие. Славка вскочил. Включив всё своё пространственное воображение, он начал носиться по первому этажу, суя свой нос в каждую щель и вопя:
– Ида! Ида Гри… Григорьевна! Э-эй! Григорьевна! И-ида!!
Подходящая дверь нашлась только одна. Массивная, из толстого железа, с ма-аленькой дырочкой для ключа и коротким ругательным словом, написанным губной помадой.
Дверь, конечно же, оказалась закрыта. Славка осторожно попинал её ногой. Там, внутри, царила мёртвая тишина. Славка пнул дверь сильнее, – так, что гул полетел по бесконечному коридору, а железо задребезжало.
Когда всё стихло, ему показалось, что в замочной скважине кто-то дышит.
– Ку-ку, – сказал он в отверстие для ключа.
– Я тебе сейчас, кукушонок, ноги выдерну и в уши вставлю, чтобы размах крыльев мощнее был, – прошипел кто-то в замке.
– Ида Григорьевна, это вы?! – не поверил своему счастью Славка.
– Открывай дверь! – заорал голос, который нельзя было перепутать. – Открывай!!
– Чем?
– У тебя нет ключа, олух?!
– Только пистолет.
– Так стреляй!
Не раздумывая, Орлик выхватил пистолет и пальнул в замок.
– А-а-а! – заорала старуха.
За дверью послышался грохот, и – тишина…
– Ида Григорьевна!
При мысли, что он мог убить старуху, Славка едва не потерял сознание. Он уже начал валиться в банальный обморок, но за дверью послышалась возня, и почти родной, почти любимый голос сказал:
– Орлик, если я говорю «стреляй!», это значит, что сначала нужно подумать, а уж потом стрелять. Ты оцарапал мне щёку пулей, кукушонок!
– Извините… Я обещаю подумать!
– Стреляй, кукушонок!
– Отойдите подальше! Лягте на пол! Прижмитесь!!
– Ну?! Почему не стреляешь?
– Думаю.
– Я отошла! Легла! Прижалась! Ну?! Почему ты не стреляешь?!
– Думаю…
– Орлик, я тебя удушу.
– Если выберетесь, Ида Григорьевна. Это дверь гораздо мощнее, чем мой пистолет. Боюсь, убить из него человека гораздо легче, чем выбить замок.
Дыхание за дверью затихло. Шорох прекратился.
– Эй! С вами всё в порядке? – на всякий случай уточнил Орлик.
– Мне б твою пукалку, кукушонок, уж я бы расстреляла эту проклятую дверь! – во всю мощь своих лёгких проорала старуха.
– Не смейте называть меня кукушонком! – топнул Славка ногой. – Не смейте намекать, что я ничего не умею и не могу!! – Он забегал возле двери, размахивая пистолетом. – Вы богатая, старая дура! А я молодой, перспективный токарь! Я всё могу! Всё умею! Я почти распутал дело Горазона! Почти… Где ключи от этой двери?
– У Ксюни, – довольно смирно сказала старуха. – Все ключи всегда у Ксюни.
– А вот и нет! – торжествующе заорал Славка. – Они у меня!! Они… Вот они! – Он выдернул из сумки Брагиной связку ключей и потряс ею над головой. Никакой гарантии, что хоть один ключ подойдёт к железной двери, не было. Был только один маленький, ничтожный шансик – и то, если соображения Славки оказались верны. Он выбрал самый большой, самый «бородатый» ключ, вставил его в замок, трижды перекрестился и… открыл дверь.
Ида Григорьевна лежала на полу, плотно прижавшись щекой к бетону. Её шикарное платье, изрядно потрёпанное, сдувшимся парашютом обрамляло сухую фигуру.
– Ты просто придурок, кукушонок, – прошептала старуха. – Зачем расстреливать дверь, если у тебя есть ключ?!
– Не смейте называть меня вонючей кукушкой! Я Вячеслав Иванович! Да!
– Ух, ты! Иванович! Молодой и перспективный?! Кукушонок ты и есть кукушонок! Подкидыш! – Ида Григорьевна вдруг вскочила и так быстро понеслась в дом, что Славка рта не успел открыть.
– Стойте! – побежал он за ней. – А гроб?! А одеяло?! А поговорить?!
Подхватив подол белого платья, старуха неслась вперёд, сшибая с пальм листья.