Совершенная crazy
Шрифт:
– Может, лучше выключить кондиционеры? – нагнулся над ней Славка. – Не слишком ли подозрительно – покойница под одеялом?!
Сухая ручонка снова взметнулась в гробу, крепко схватила Орлика за нос и дёрнула так, что Славка едва не упал.
– Больно!!! – завопил он.
– Делай, что говорю, а то окажешься в женской камере. Ой, я тогда тебе не завидую! – не открывая глаз, захохотала старуха.
Славка задул половину свечей, и подёргал дверь, забыв, что она закрыта.
– Ручку вверх до упора, а потом резко вниз, – раздался голос из гроба. – И держись подальше от Нелли, она тебя быстро раскусит.
– Вы не знаете,
– Сам выясняй, Штирлиц. А я опять умерла.
Не успел Славка уйти, как в гостиной раздался громкий, жизнеутверждающий храп.
В столовой собралось много народу.
– Здрассьте, – испуганно пробормотал Славка, и? убедившись, что на него никто не обращает внимания, бочком пробрался к большому столу, который холодным блеском напоминал ледовый каток.
Он устроился на краешке стула, рядом с очень красивой дамой в шляпке-таблетке с чёрной густой вуалью.
– Здрассьте, – ещё раз поздоровался Славка. Дама, не отреагировав на приветствие, поджала длинные ноги туфлях на огромной шпильке.
Славка понятия не имел, как вести себя в таком обществе.
Он вообще плохо соображал после общения с ожившей старухой. Немного подумав, он закинул ногу на ногу и женственно подпёр подбородок рукой.
Сто тысяч долларов и крест, за который в скупке дадут не меньше пятидесяти!
О таком безумно выгодном дельце он и мечтать не мог. Вот только не наврала ли старуха, а если не наврала, то как бы не померла раньше времени от старости и дурных привычек. Надо бы заменить ей сигары, коньяк и кофе на молоко, надо бы одеяльце потеплее принести ночью…
– Все в сборе? – спросил худощавый мужик с «чарли чаплиновскими» усиками. Он осмотрел всех, кто сидел за столом с гримасой лёгкого пренебрежения и презрения.
– Диканские ещё не приехали, а Ребровы застряли на Гоа из-за цунами, – равнодушно пояснила изящная женщина, сидящая от него по правую руку. Тонкими пальцами она трепала на шее ожерелье, отсвечивающее всеми цветами радуги. Из траура на ней была только чёрная кокетливая заколка, придерживающая на затылке медовые волосы.
– Ребровы всегда находят цунами, а Диканские вечно путают похороны со свадьбой, – хмыкнул голубоглазый парень с высветленными волосами и бриллиантовой серьгой в ухе.
– Замолчи, Крис, – нахмурился усатый мужик. – Твой юмор здесь неуместен.
– Мой юмор везде неуместен, – огрызнулся Крис, и, подёргав себя за серёжку, злорадно добавил: – Кроме канала «ПопШоу ТВ»!
– Где твои дурацкие шуточки постоянно запикивают! – выкрикнула Нелли, тряхнув разноцветными дредами.
– Молчать! – повысил голос хозяин, и Славка вдруг понял, что усы у него не «чарли чаплиновские», а гитлеровские. – Я собрал всех здесь, чтобы сообщить, что…
– Что никому из вас, господа, от жирного бабкиного пирога ничего не достанется! – захохотал Крис и закинул ноги на стол.
– Вон отсюда, – ледяным тоном приказал усатый. – Вон! – он по-фюрерски выбросил руку вперёд, указывая на дверь. – Я не посмотрю, что ты мой сын! Выгоню из дома за хамство и разгильдяйство!
– Ой, да пожалуйста! – Крис встал, вразвалку дошёл до двери и выпал за неё, дурашливо споткнувшись на пороге.
– Крис у нас селебрити, – улыбнувшись, пояснила гостям Нелли. – Знаменитость! Он самый популярный телеведущий на самом популярном музыкальном канале. За его снимок в трусах газеты дадут пару тысяч долларов, а без трусов и того больше. Папахена это сильно раздражает, потому что его голая жопа не стоит и пяти долларов…
– Молчать!!! – заорал «папахен», теряя контроль над собой. – Полина… – жалобно обратился он к женщине с траурной заколкой и в вызывающе сверкающем ожерелье. – Полина, прекрати немедленно это безобразие…
– Нелли, тебе не стыдно? – рассматривая маникюр, равнодушно спросила Полина девчонку. – Продолжай, дорогой, Нелли больше не будет грубить.
– Собственно, начать я хотел с того, что похороны состоятся завтра в три часа дня. Прошу всех собраться в гостиной для прощания с умер… усоп… с нашей дорогой Идой Григорьевной. После похорон все приглашаются на поминальный обед, а потом…
– На поминальные танцы! – выкрикнула девчонка, уклоняясь от подзатыльника, который ей попыталась отвесить Полина.
– Я отправлю тебя на учёбу в закрытый пансионат и выделю тридцать рублей в день на расходы, – пригрозила она.
– Тридцать рублей! – закатила глаза девчонка. – Мамахен, у тебя приступ щедрости?! Я согласна в закрытый пансионат, там наверняка кормят мясом и разрешают выкурить одну сигаретку между уроками. А ещё там много лесбиянок, мамахен! Я видела их только в кино…
– О, господи, – закатил глаза отец семейства, потирая грудь с той стороны, где находится сердце.
– Немедленно выйди, – приказала Полина дочери. – Немедленно! – Она даже привстала в порыве гнева, хотя глаза у неё оставались равнодушно-холодными, как блеск ожерелья на шее.
Нелли радостно подскочила со стула и побежала к двери, где демонстративно споткнулась, повторив трюк своего звёздного братца.
Славка еле сдержался, чтобы не захохотать. Совсем не такими он представлял отношения в благородных семействах, живущих в огромных особняках. Он думал, тут все отвешивают друг другу поклоны, делают реверансы и разговаривают исключительно через «милостивый государь» и «дорогая сударыня». Забыв, что он девушка, Славка игриво подмигнул черноволосой красотке, сидевшей прямо напротив него. У неё была смуглая кожа, глаза как перезревшие сливы, и вполне возможно, она умела бегло говорить по-испански. Красотка интеллигентно приподняла брови, ответив Славке тонкой улыбкой. Орлик хлопнул себя по нашалившему глазу и срочно сделал лицо пуританки.
Чёрт, как бы запомнить, что его не интересуют женщины?.. Как бы запомнить, что он сам с ножками, губками, ресничками, и грудью второго размера из туалетной бумаги? Славка нащупал в кармане крест, мысленно проговорил сумму «сто тысяч долларов» и дал себе слово, что будет внимательнее к своей женской сущности.
– Все вы знаете, – продолжил тем временем свою незадавшуюся речь глава семейства, – что Ида Григорьевна перед смертью составила список гостей, которых хотела бы видеть на своих похоронах. Я исполнил её последнюю волю. Я обзвонил и пригласил всех, кто внесён в этот список. Думаю, нам нужно представиться и коротко рассказать о себе, ведь большинство из нас ничего друг о друге не знают. Три дня нам предстоит провести вместе, три дня по воле покойной мы будем жить бок о бок. После похорон её адвокат зачитает завещание. Что в нём – одному богу известно. Все знают, что покойница была дамой экзальтированной, непредсказуемой, а главное – чудовищно богатой и не подчиняющейся никаким общепринятым правилам.