Советская Британия
Шрифт:
Передав в штаб отчет о бое, командир распорядился уйти на перископную глубину и держать самый малый ход. Течение сносило подлодку в пролив. Глубины здесь достаточно большие, мин вроде бы нет. Можно спокойно дрейфовать, не выдавая себя лишними шумами и караулить очередную дичь.
— Товарищ капитан-лейтенант, у нас в носовых отсеках осталось три торпеды, — констатировал помполит, когда суматоха на корабле улеглась и экипаж вернулся к обычному повахтенному несению службы.
— Да, три, — кивнул Котлов, не понимая, к чему клонит Махнов.
— В кормовых еще две
— Так.
— Я тут прикинул, мы вполне можем перетащить одну торпеду из седьмого отсека в первый и перезарядить аппарат. — Глаза помполита светились от радости.
— Ыы? — Командир в буквальном смысле уронил челюсть. Мозги отказывались понимать смысл сказанного Эммануилом Махновым или представить себе эту картину с перетаскиванием торпеды по отсекам подлодки. А самое главное — результат этого эксперимента.
— Но ведь мы чаще стреляем из носовых аппаратов. — На лице Махнова вырисовалась гримаса искреннего непонимания, почему это командир выпучил глаза и издает нечленораздельные звуки.
— А как ты ее переворачивать будешь? — наконец выдавил из себя Виктор Котлов и, будучи не в силах больше сдерживаться, оглушительно расхохотался.
— Так ведь… — До помполита дошло. Даже под растительностью на лице было видно, что лицо его покраснело, словно спелый помидор. — Извините, товарищ командир, я хотел как лучше.
— Как ее переворачивать? — со сдавленным стоном повторил Котлов. В его голове рисовалась картина заряженной в аппарат винтами вперед торпеды. Надо ли говорить, что командир был не в силах разогнуться и только сжимал руками заболевший от смеха живот.
Смеялся не один капитан-лейтенант. Половина услышавших предложение Махнова моряков молча сползла на палубный настил или держалась за стены отсеков. Вторая половина просто хохотала, наплевав на всякие приличия и субординацию. Нет, анекдоты не придумывают, не в человеческих силах такое сочинить. Анекдоты берут из жизни. В реальности еще не такое бывает.
— Подожди, помполит. — Котлов схватил за руку готового сгореть со стыда Эммануила Махнова. — Знаешь, у меня на столике лежит пара книжек по устройству корабля и по тактике. Возьми и почитай на досуге. Да не обижайся ты. Со всеми бывает.
Происшествие и бурная реакция товарищей так подействовали на политрука, что тот действительно направился прямиком в каюту командира, взял два томика учебных пособий и, пристроившись в углу кают-компании, погрузился в чтение.
В этот день подводная лодка еще один раз выходила в атаку. Торпеда поставила точку на судьбе уже жестоко избитого, тяжело поврежденного сторожевого корабля, выползавшего из жестокого боя с немецкими конвойными силами. Нанеся удар милосердия, Котлов приказал погрузиться на 50 метров. И правильно сделал.
Д-3 никто не бомбил, но, судя по докладам акустиков и доносившемуся сквозь толщу воды рокоту взрывов, на поверхности заварилась кровавая каша. Негромко выругавшись себе под нос, командир решил опуститься еще глубже, пока подлодка не легла на дно. Здесь советские моряки и провели день, прислушиваясь к гулу разыгравшегося прямо над их головами сражения.
Акустики пытались составить рисунок боя, представить, что там, на поверхности, происходит, но тщетно. По шумам винтов можно было только приблизительно определить типы кораблей, а по взрывам судить о калибре снарядов, но не об их принадлежности.
После заката Котлов приказал продувать цистерны и всплывать. Уставшие от томительного, тревожного ожидания на глубине, от жуткого чувства беспомощности, охватывающего подводников, когда над их головами рвутся бомбы, люди с радостью разбежались по боевым постам. Всплывали медленно. Акустики докладывали о каждом постороннем шуме за бортом.
Когда Д-3 поднялась до 40 метров, над ней прошел крупный корабль. Пришлось зависнуть в толще воды, дожидаясь, пока не стихнет шум винтов. Достигнув поверхности, моряки подняли перископы. Первым делом оглядеться по сторонам. Быть готовыми при первом же намеке на опасность нырнуть в спасительную бездну. Выждав еще пять минут, командир разрешил всплытие.
Утром подлодку отнесло в Ла-Манш. В проливе штормило. Волны поднимались выше рубки. На моряков действовала качка. Правда, это лучше застоявшегося воздуха, в буквальном смысле давящей на плечи толщи воды над головой и тревожных взглядов в сторону поглотителей углекислоты.
Несмотря на холод, захлестывающие мостик брызги и сырость, на крыше рубки было тесно. Все, кто мог, под разными предлогами нашли себе дело на мостике и зенитной площадке.
Небо закрыто облаками, уточнить свое местоположение по звездам не удалось. Штурман не был уверен в правильности прокладок по счислению. Силу течения в проливе он оценивал приблизительно. А район опасный, даже в мирное время в Ла-Манше постоянно тонули суда.
— Куда прокладывать курс, командир? — задал животрепещущий вопрос Анатолий Серебряков.
— Курс? А давайте в Северное море, — хитровато усмехнулся Котлов. — В Канале и без нас полно охотников, а на подступах больше целей.
— Принято, командир, — уважительно кивнул старпом. — Не будем стеснять себе маневр.
Уточнив у командира БЧ-5, как обстоят дела с запасом соляры, капитан-лейтенант распорядился дать полный ход. Топлива в цистернах достаточно, хватит обойти вокруг Англии, да еще останется на возвращение в Полярный. Виктор Котлов искренне надеялся, что торпеды на подлодке закончатся раньше горючего.
А в проливе между тем было оживленно. После того как по левому борту подлодки на пределе видимости проскользнули две быстроходные тени, командир прогнал с мостика всех лишних. Через час хода на горизонте появилось зарево. Котлов повернул в сторону пожара. Была надежда встретить что-нибудь интересное с точки зрения подводника. Гоняться за эсминцами бесполезно, попасть в идущий 16-18-узловым ходом корабль можно только при очень большом везении.
Одновременно со сменой курса Котлов скрепя сердце вызвал на мостик командира БЧ-2-3 и еще одного сигнальщика. Чем больше на палубе и мостике народу, тем больше времени им надо, чтобы скатиться в отсеки в случае опасности, но и усилить наблюдение за морем тоже не мешает.