Советско-финский плен (1939-1944).По обе стороны колючей проволоки
Шрифт:
Разумеется, для решения проблемы военнопленных, когда ее масштабы были значительны, нужно было создавать какие-то специализированные, пусть даже и временные, организационные структуры и механизмы. Ибо действующая армия, в силу своего боевого предназначения, не могла заниматься людьми, взятыми ею в плен. Но коль скоро создавались структуры с особыми полномочиями и материально-техническими ресурсами, нужно было создавать и правовые основы их деятельности.
Существуют ли правовые основы обращения с военными людьми в плену, нормативные документы, регулирующие их содержание, обмен и репатриацию как на внутригосударственном уровне, так и на уровне мирового сообщества? Если
Нам нужно также знать, разрабатывались ли в СССР и Финляндии периода Зимней войны и войны Продолжения соответствующие нормативно-правовые документы? И если да, то чем они отличались от соответствующих международных актов?
На каждом этапе исторического процесса проблема военнопленных решалась по-разному, исходя из достигнутого уровня материально-технического развития общества и его духовно-нравственного состояния, уровня образования и культуры, нравственных качеств людей, стоявших во главе армий, государств, специализированных органов, занимавшихся вопросами жизни человека в плену.
Нельзя не содрогаться, читая некоторые страницы истории военнопленных. Многие века всех захваченных в плен просто убивали. Причем так же относились и к завоеванному населению. Не было деления пленных на военных и гражданских лиц. Не щадили ни женщин, ни стариков, ни детей. Иногда завоеватели оставляли пленных в живых и даже немного кормили. Правда, при этом их содержали хуже, чем рабочий скот. Но такая «милость» проявлялась лишь потому, что военнопленные были товаром — их продавали в рабство, и нужно было поддерживать хоть минимальное качество живого товара, нужно было, чтобы они как-то выдерживали передвижение до невольничьих рынков.
Но времена менялись. По мере развития ценности жизни человека как источника материального благополучия государства и общества, проникновения в общественное сознание и укрепления в нем гуманистических идей мировых религий народы стали понемногу осознавать, что эту проблему надо решать как-то более цивилизованно, что надо дать пленным хотя бы право на жизнь. Уже в Средневековье от этой проблемы нельзя было отмахнуться и в связи со значительным ростом ее масштабов. Войны в Европе велись непрерывно и нередко длились десятилетиями. Это и обусловило то, что на данном этапе исторического процесса проблема военнопленных стала переходить из разряда частных, попутных, малозначимых для общества, в разряд самостоятельных, перманентных, актуальных в аспекте конкретного практического разрешения.
Однако и в это время содержание и обмен военнопленными не регулировались на право вой основе. Не существовало более или менее развитой, утвержденной национальным законодательством, а тем более на межгосударственном уровне, стабильной нормативно-правовой базы. Проблему если и решали на каком-то рациональном уровне, то только на временной устной договоренности воюющих сторон. Причем всегда при господстве воли побеждающего или победителя.
Разумеется, все только что изложенное существовало как историческая тенденция. История знает и письменные документы. Например, в 944 году был заключен договор Руси с Византией, в котором устанавливались нормы выкупа соотечественников из плена. Но этот правовой акт просуществовал, во-первых, недолго, как и многие подобные соглашения между другими сторонами, относился к разряду единичных исторических явлений. Во-вторых, речь и в этом документе шла, по сути, о купле-продаже воинов. К тому же многих пленных, несмотря на договор, все равно продавали в рабство и даже убивали.
На
Но и тогда многие люди не забывали об обстоятельствах пленения. Добровольно сдавшиеся, предавшие своих товарищей, трусы и малодушные неизменно вызывали презрение и негативное отношение как гражданского населения, так и самих военных. Те же, кто попал в руки к неприятелю в результате ранения и физической невозможности продолжать сопротивление, вызывали чувство сострадания.
В конце средних веков мы наблюдаем заметный сдвиг к более человеколюбивому отношению к военнопленным, как к чужим так и своим. Это привело к тому, что проблемой вес шире и более основательно стало заниматься государство. Данное изменение можно заметить, например, по вкраплениям в национальное законодательство Московской Руси правовых положений, относящихся к сфере плена. В частности, в российском Соборном уложении 1692 года.
Из этого правового документа следовало, что пленных соотечественников нельзя было бросать на произвол судьбы, что государство стало проявлять определенную заботу о возвращении на родину своих плененных граждан. Отдельная глава Уложения была посвящена порядку их выкупа. В ней, в частности, отмечалось, что все города Московского государства и посадские дворы должны ежегодно собирать деньги на выкуп пленников. Более того, вернувшиеся из неволи крепостные крестьяне в качестве компенсации за перенесенные лишения получали вольную, то есть право на государственную компенсацию. Это компенсационное положение распространялось и на семьи вернувшихся из плена.
О сдвигах общественного сознания и политики государства в сторону более гуманного отношения к иностранным военнопленным можно судить и по Воинскому артикулу Петра I (1715). В этом документе уже довольно четко регулировались взаимоотношения Российского государства и вражеских пленных. Так, за убийство военнопленного на провинившегося налагалось суровое взыскание, то есть военнопленным гарантировалось право на защиту от произвола, обеспеченное нормативным актом. Кроме того, Артикул рассматривал и определял обстоятельства сдачи в плен своих солдат: то, что можно было поставить в вину плененному человеку, и то, что можно было зачесть ему в качестве оправдания. То есть, по существу, военнопленный соотечественник приобрел право на свою реабилитацию.
«Притчины, которых ради комендант, офицеры и солдаты извинены могут быть, когда крепость здастся, суть следующия: (1) Крайней голод, когда ничего не будет, чем человек питаться может, имея наперед всевозможную в пище бережность; (2) Когда амуниции ничего не останется, которая також со всякой бережью трачена; (3) Когда людей так убудет, что оборониться весьма не в состоянии будут (а во всю осаду оборонялися храбро), сикурсу получить не могут, и что крепости уже по всем видам удержать невозможно; (4) Однакож сии пункты суть тем, кои особливого указа не имеют. А которые имеют указ до последняго человека оборонятися, то никакой нужды ради не капитулировать с неприятелем, и крепости не отдавать».