Совиный сказ
Шрифт:
— А куда это мы приехали? — спросил осторожно Тихон, выходя из коляски вслед за батюшкой.
— В казённый дом, в котором живёт мой батюшка, Горислав Иванович Совин, пока занимает должность градоначальника, — с улыбкой ответил Тихону батюшка. — Усадьба-то Совиных под Муромом, мы туда только на зимний солнцеворот попадём.
— Ага. Понятно. То есть я — внук градоначальника, — примиряясь с суровой реальностью, которая никак не хотела позволить ему стать простой массовкой, сказал спокойно Тихон.
— И не только градоначальника, но и губного старосты, — сказала матушка, спустившись на тротуар. — Но к моим родителям мы в следующее воскресенье отправимся.
Обалдеть. Один дед — мэр, другой — начальник полиции, прокурор и, частично, судья в одном флаконе. Спокойная жизнь помахала Тихону ручкой и сиганула в море с утеса. Главный городской судья в Кремнах, конечно, князь кремля. То есть начальник крепости. Но то по особо крупным делам. А по мелочёвке принимал решения о наказании именно губной староста.
"Молодец, Тихон, хороших родителей себе выбрал, умница. Тихие, скромные, богатством не отличающиеся, твёрдый средний класс. Всего лишь подьячий городской управы и домохозяйка, ага. Вот что мешало на пиру поинтересоваться их родителями?! Лень? Ладно, родители. У Совиных, оказывается, усадьба под Муромом! Усадьба!"
Тихон, в отличие от многих сверстников, прекрасно понимал, что это значит. Земельный надел в родовой собственности есть не у всех. Тем более, в центральных воеводствах. То есть род Совиных — из тех, первых, пришедших в эти северные земли и перешедших под крыло нового Рода. Понятно, что они всего лишь боярские дети. Но это лишь говорит о том, что на протяжении тысячелетия этим бездарным слабосилкам хватало смекалки и изворотливости ни разу не поставить на кон судьбу всего рода.
"Хм… Возможно, у меня ещё есть шанс на спокойную жизнь," — успокоился Тихон.
— Понятно, — сказал Тихон, делая шаг вперёд, к своим названным родителям. — Батюшка, ты у матушки свёрток забери, тяжёлый он.
— Тихон! И ты туда же! Мне и Глаши с Иваном хватает. Ну в самом деле! Он не тяжёлый! В нём и полпуда нет!
Понятно, придётся использовать запрещённый приём.
— Матушка, ну уважьте болящего ребёнка, — состроив жалобное выражение лица с печальными глазками, сказал Тихон. — Ну не носите вы тяжёлое, пожалуйста.
Стыдно, конечно, использовать своё милое детское личико в качестве инструмента для убеждения, но что поделать? Зато матушка безропотно отдала свёрток батюшке.
— Уже не ношу, не ношу, только не расстраивайся! Давай, идём скорее внутрь, — беря Тихона за руку, сказала Василиса Никитишна и шагнула на крыльцо.
*О частях домов. Подклет — нижний этаж дома, хором. В подклете жили слуги, дети, дворовые служители. В подклетах размещались погреба. Горница — чистая комната в крестьянском жилище у народов Восточной Европы. Горница устраивалась на втором этаже — над подклетом. Светлица (также светёлка) — горница с красными (большое окно с рамой) окнами. Окон в светлице было больше, чем в горнице. Светлица — самая светлая, освещённая комната жилища. Окна в светлице прорубались в трёх или всех четырёх стенах. В горнице окна устраивались в одной или двух стенах. И в светлице, в отличие от горницы, нет печи, точнее, топочной части печи. Только тёплый печной бок или дымоход, заштукатуренный и побелённый или раскрашенный. Терем (чердак-чертог, вышка) — третий (или более высокий) этаж хором, расположенный над горницей и подклетом. В теремах красные окна устраивались во всех стенах. К теремам пристраивались башенки — смотрильни. К терему всегда применялся эпитет «высокий». Вокруг теремов устраивали гульбища — парапеты и балконы, огороженные перилами или решётками.
**Сажень — старорусская единица измерения расстояния. В XVII веке основной мерой была казённая сажень, равная 2,16 метра и содержащая три аршина по 16 вершков.
— Ну, вроде всё нормально, — осмотрев одежду мужа и сына в тёплых сенях дома градоначальника, сказала слегка неуверенно Василиса Никитишна.
— Нормально, нормально, сударыня, — поправляя ожерелье на супруге, с доброй улыбкой сказал Глеб Гориславович. — Вы больше Тихона волнуетесь, Василиса Никитишна. Нельзя так.
— Подтверждаю слова батюшки, так нельзя, — сказал Тихон, рассматривая крупные яркие узоры на белёных каменных стенах прихожей.
Конечно, батюшка и сын оставили шапки и опашни в холодных сенях. А свёрток с подарками никто Василисе Никитишне так и не отдал. Что было логично и правильно по мнению самого Тихона и молчаливому согласию Глеба Гориславовича.
— Ну, тогда я вхожу, — сказал батюшка, толкнув свободной рукой дверь, находившуюся напротив входа в тёплые сени. — Мир дому сему!
Отвесив поясной поклон присутствующим в большой трапезной, батюшка прошёл вперёд, а его маневр со входом, поклоном и благим пожеланием, повторила и матушка. Ну, ритуалы есть ритуалы, особенно в мире магии, так что Тихон повторил действия батюшки и матушки точь-в-точь. Главное, не зависнуть в процессе приветствия на росписи на стенах и сводах большого пиршественного зала. Ну, ладно, не такого уж и большого. Всего-то десять на пятнадцать метров. То есть две сажени на три. И полторы сажени высотой.
И на весь этот зал из мебели были лишь парочка дубовых буфетов с выставкой расписной фарфоровой посуды на них, да пять столов, составленные вместе буквой П, каждый из которых был накрыт белоснежной скатертью с богатой обережной вышивкой ярко-алого цвета по краям. Ну, и лавки, за которыми уже сидели Совины. Так, не отвлекаться, слушать речь батюшки и матушки.
— Здравы будьте, батюшка, матушка, сродники мои, — с тем же поясным поклоном сказал батюшка, остановившись по центру зала за пару шагов до начала столов.
— И тебе здравия, сын мой, — с теплотой в голосе сказал седовласый мужчина, сидящий за главным столом в богатом кафтане.
— Здравы будьте, батюшка, матушка, сродники наши, — опять же с поясным поклоном сказала Василиса Никитишна.
И получила тот же ответ с той же интонацией в голосе. А вот Тихону желать здравия так было рановато. Сначала должна была идти фраза батюшки и ответ на неё деда. А, и не только фраза.
— Батюшка, матушка, сродники мои, позвольте представить вам сына моего названного, Тихона Глебовича. Прошу вас, примите сии подарки и дозвольте стать ему одним из рода Совиных.