Современная румынская пьеса

Деметриус Лучия

Т е о ф и л. Уверяю вас, господин Бондок, Мира знает, чего она хочет. Она сама сказала: немного воздуха!

Б о н д о к (саркастически). И вы считаете, что сможете ей его дать?

Т е о ф и л. Я дам ей то, что смогу. Я никогда не был убежден, что смогу дать ей все. Моя задача — позволить ей быть самой собой, насколько это возможно. (Многозначительно глядя на сидящую в кресле Алину.) Скромная программа, как видите.

Б о н д о к (окончательно удрученный). Мой сосед был прав, говоря, что вы всего лишь эпидерма.

Т

е о ф и л. Ваш сосед был прав во многих случаях. Но мне неудобно было его поддерживать. Могу я взять брюки и куртку?

А л и н а (тихо). Где Мира?

Т е о ф и л. Внизу в машине.

Б о н д о к. Пусть поднимется и возьмет сама.

Т е о ф и л. Как вам будет угодно. Целую руку. Всего лучшего. (Выходит.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Через некоторое время входит М и р а. Она бледна, но ведет себя непринужденно. С Бондоком она убийственно корректна. Все симпатии обращены к матери.

М и р а. Добрый день, отец. Что с мамой? Что с тобой, мамочка?

А л и н а (без сил). Ничего, дорогая, ничего.

М и р а. Но все же что-то неладно. Я тебе советую — вырви. Вырви все…

А л и н а (печально). О, Мира…

М и р а. Не принимай больше успокоительного. Выбрось все. Иначе отравишься.

А л и н а. Поздно, Мира.

М и р а. Знаю, что поздно, мама. Но ты должна попытаться. Это единственный выход. Ты ела слишком сытные, но не питательные блюда. Тебя просто раздуло.

А л и н а (ласково гладя ее). Нет, не раздуло, дорогая. От этих питательных блюд у меня выросло другое тело. Другая материя и форма. Сегодня я искала до устали ту, прежнюю. Я ищу ее уже давно. И не нахожу. Где она может быть, дорогая?

Б о н д о к. А как твои дела, Мира?

М и р а. Так себе, папа. Как ты сам думаешь? (Идет к себе, быстро собирает вещи, возвращается.) А у тебя? (И, не дожидаясь ответа, уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

После ухода Миры Бондок добросовестно пытается понять, что происходит, почему все вокруг него меняется. Он пытается осмыслить все, чтобы оправдаться перед Алиной и самим собой. Ему кажется, что виной всему — возникшая между ними недоговоренность, непонимание, и горячо желает все уладить.

Б о н д о к (грустно качает головой). Как мало в них стремления разобраться во всем! (Вздыхает.) Воздуха им захотелось. Кто его не хочет? Мне все время его недоставало. Но когда уж увязнешь во всех этих повседневных делах, когда жизнь затягивает тебя в их гущу… (Умолкает, курит.) Теперь представь себе, что я захотел бы совсем отмежеваться от дела Драгни, думаешь, я смог бы? Он рухнул бы прямо на меня, а мы оба — на остальных. И кто-нибудь быстро вскарабкался бы на мой труп и стал использовать мои недостатки, даже те, которых у меня никогда и не было. Думаешь, это было бы справедливее? Разве я непременно должен позволить сокрушить себя, чтобы уступить

место субъектам, также вовлеченным в эту безвыходную игру и высматривающим свободное место, промахи других? И наоборот, разве было бы лучше, если бы я поддержал Драгню при всех его недостатках? Что ты на это скажешь, Алина?

А л и н а (глядя в сторону). Ничего не скажу. Я думала о птице.

Б о н д о к. О какой птице?

А л и н а. О птице с яркими крыльями, которая каждый день теряет по перу…

Б о н д о к (подходит ближе, по-прежнему пытаясь разобраться). Или этот Кристиан, на которого я пожаловался по вполне обоснованным причинам. (Размышляет, утверждаясь в своем мнении.) Допустим, мне захочется вдруг пойти и сказать: «Нет, все это неправда, я считаю, что Кристиан — хороший человек». Думаешь, это возможно? Машина уже закрутилась, все, что я сообщил, увязывается с его склонностями, с его прошлым, с жалобами его жены.

А л и н а. Его жена не жаловалась.

Б о н д о к. Наверняка жаловалась. Она сама сказала.

А л и н а (спокойно, но с необычными нотками в голосе). Его жена жаловалась на то, что он ушел, а не на его недостатки. Потому что она верит в него.

Б о н д о к. Тем более. Она требовала, чтобы он вернулся домой.

А л и н а (мечтательно). А быть может, она поняла, что у него другая, своя дорога.

Б о н д о к. С другими женщинами.

А л и н а. Возможно, эти женщины не имеют с ним никаких порочных связей.

Б о н д о к. Скажешь тоже, Алина! Какой ты еще ребенок!

А л и н а (внимательно глядя на него, мягко). Возможно, тебе доставляет удовольствие воображать это. (Безразлично улыбаясь.) Для того чтобы твой пасьянс удался.

Б о н д о к (сочувственно, покровительственно). Быть может, это тебе доставляет удовольствие воображать, что все обстоит иначе. Чтобы спасти свои иллюзии.

А л и н а (немного серьезнее). Я тебе скажу, как обстоит дело, Марчел. Мне в самом дело это доставило бы удовольствие. Это было бы одно из немногих реальных удовольствий, которые мне предоставила бы жизнь в последнее время.

Б о н д о к (задетый за самое больное место). Что ты говоришь? Вот где находится, оказывается, кладезь сюрпризов — в господине Кристиане, который нагрубил нам всем по очереди.

А л и н а (устало). Ты был несколько вежливее, Марчел. А что в результате получилось?.. Ты ощипал птицу, перо за пером.

Б о н д о к (тронутый тем, что услышал, гладит жену по голове, собирает с пола разорванные рисунки). Я не хотел причинить тебе никакого зла. Клянусь! Я хотел и хочу, чтобы мы жили. Начиная с сегодняшнего дня. Вспомним о тех временах, когда мы были молоды. (Кладет обрывки рисунков ей на колени.)

А л и н а (берет два обрывка и пытается сложить). Самое большое, на что я способна, — это склеить их. Создать их я больше не могу… Даже с помощью всех твоих заводов синтетических красителей…