Современные аспекты международной безопасности

Муравых Анатолий

Относительная устойчивость «атлантической цивилизации», возглавляемой США, дает ей преимущества на данном этапе развития международных отношений, позволяет ей диктовать правила игры для всего мирового сообщества.

Еще долгое время сохранится разделение народов по национально-государственным, цивилизационным, геополитическим, религиозным и другим признакам. Сохранение и даже усиление многообразия современного мира не должны стать препятствием для единения, взаимосвязи и взаимозависимости в мире, для согласованных действий всех сил во имя выживания человечества, укрепления всеобщей безопасности и мира.

1.2. Международный порядок: современные черты и особенности формирования

Существует три основных подхода к интерпретации

порядка: реалистический, социально-конструктивистский и институциональный. Для первого характерен акцент на соотношениях потенциалов между основными субъектами отношений. Для второго – на правилах поведения между субъектами; правилах, понимаемых в динамике их развития и воздействия на поведение государств и отдельных личностей. Для третьего – на инструментарии регулирования, основой которого выступают международные институты. Они представляют собой механизмы межгосударственного сотрудничества, способные оказывать примиряющее и сдерживающее влияние на поведение отдельных стран в интересах сообщества в целом.

Регулирование международных отношений осуществляется при помощи материально-силового и информационно-психологического воздействий, осуществляемых в том числе и с помощью международных институтов (институциональное воздействие).

Возможности материально-силовых воздействий со временем меняются, так как видоизменяется соотношение возможностей между странами: могущество одних стран бесследно исчезает, возникает могущество других. Постоянные информационно-психологические воздействия обладают способностью влиять на поведение государств и их лидеров как в текущий момент времени, так и в долгосрочной перспективе. Влияние институциональных воздействий вообще очень подвижно и может быть сильным или слабым в зависимости от задействованных сил и средств.

Интерпретации порядка в реалистической традиции с малыми вариациями восходят к классическим трудам Г. Моргентау, Р. Арона и К. Уолтца. Порядок понимался как горизонтальный временной срез международных отношений, их «объективно заданное состояние», которое в каждый момент определялось соотношением потенциалов между великими державами. Причем сами державы имели не всегда адекватное представление об этом соотношении и соизмеряли свои действия с возможными их последствиями. Эти идеи преобладали в науке и политике в первые три-четыре десятилетия после Второй мировой войны.

Существует подход, который отождествляет порядок с введением правил благоразумного поведения. Соблюдение правил было бы обусловлено не страхом перед возмездием со стороны более сильного соперника (соперников), а добровольным законопослушанием субъектов, а также готовностью без принуждения следовать условиям контракта или кодекса, который они формально (в виде Устава ООН) или неформально вырабатывали бы между собой в процессе общения.

Такой подход строится на прагматичном сочетании либерального подхода с идеями социального конструктивизма, соотносимыми к тому же с элементами реал-политического анализа.

Американский ученый Л. Миллер считал главным признаком международного порядка присутствие в мировой системе единого основополагающего принципа, которым сознательно или стихийно руководствовались государства. Он полагал, что с середины XVII в. до Первой мировой войны в мире существовал всего один порядок, который можно назвать Вестфальским (по Вестфальскому миру, положившему конец Тридцатилетней войне в Европе и послужившему началом нового порядка). Основанием для такого обобщения послужило то, что в основе международных отношений этого периода лежал принцип разрешительности (laisser-faire – «позволять делать»), или невмешательства. Принцип разрешительности состоит в том, что для общего блага необходимо предоставить наибольшую меру свободы и возможности индивидуальным лицам в обществе служить своим собственным интересам. Этот принцип предполагал отказ одного государства от попыток помешать другому государству в осуществлении его задач во всех случаях, когда это не касается непосредственно жизненных интересов первого.

Антиподом

этой политики Л. Миллер считал «вильсонианский» принцип международного регулирования, представленный В. Вильсоном в 1918 г. Этот принцип воплотился в интервенционистской политике Лиги Наций, затем в деятельности ООН, а со второй половины 1990-х гг. до настоящего времени он реализовался в политике США и ситуативных коалиций, которые они создают. В отличие от реалистов Л. Миллер понимал порядок не как устройство и состояние, а как образ действия и процесс.

Британский исследователь Р. Купер предложил несколько возможных интерпретаций порядка. Во-первых, таковым может считаться преобладающий тип внешнеполитического поведения государств (pattern of actions), независимо от того, служит ли оно упорядочению или дезорганизации системы. Во-вторых, порядок может означать определенную степень стабильности и целостности системы. В-третьих, его можно понимать как правила, которые управляют системой и поддерживают ее в состоянии стабильности; моральное содержание, воплощающее идеи справедливости и свободы.

Л. Миллер и Р. Купер практически являются последователями известного американского ученого Р. Гилпина, в работах которого было сформулировано, что системный порядок в международных отношениях определяется, прежде всего, наличием свода правил поведения, и именно смена этих правил может характеризовать смену одного порядка другим.

Мир невозможно обеспечить без равновесия (реалистическое и структурное понимание), а справедливость – без самоограничения (социально-конструктивистское понимание).

Американский ученый Дж. Айкенбери при рассмотрении международного порядка осуществил попытку соединения в рамках единой аналитической схемы достоинств нескольких школ. Дж. Айкенбери считает ключевым признаком международного порядка наличие общепризнанных правил и принципов, которыми субъекты руководствуются в отношениях между собой. Он вводит понятие конституционности или неконституционности тех или иных международных порядков, подчеркивая, что порядок, основанный только на соотношении сил, неконституционен. Отмечая, что феномен конституционности возник в сфере внутренних социальных отношений государств, он утверждает о ее появлении в области международных отношений. Принцип конституционности воплощается в основанной на уставах или договорах деятельности международных организаций и других институтов межгосударственного взаимодействия. Основной задачей этих организаций и институтов является обеспечение более справедливого учета интересов менее сильных стран при принятии важнейших международных решений, которые чаще всего вырабатываются самыми мощными странами «эгоистично» и в расчете лишь на собственные национальные интересы.

В отличие от схемы международного порядка «потенциалы – идеи – механизмы» в модели международного порядка Дж. Айкенбери первично соотношение двух элементов: идей и институтов с одной стороны, мощи государства-гегемона – с другой.

В истории международных отношений можно выделить три типа международного порядка: равновесный, гегемонический и конституционный. Дж. Айкенбери отмечал, что международный порядок не обязательно подразумевает действия сторон по согласованным правилам, он может воплощать практику поведения, которой придерживается сильнейшая страна, действия которой в этом случае могут сами по себе становиться правилом как нормой, закрепленной цепью прецедентов. «Сила преобразуется в право, а принуждение – в долг» [1] . При этом роль институтов конституционного регулирования бывает важной на этапах упадка государства-гегемона или на этапах его раннего восхождения, когда институты могут оказывать максимальное влияние на международную ситуацию.

1

Ikenberry G. J. After Victory. Institutions, StrategicRestraint, and the Rebuilding of Order After MajorWars. Princeton, 2001.