Современный детектив ГДР
Шрифт:
— Еще что-нибудь было?
— Нет, с тех пор я исправился.
— Тысяча девятьсот пятьдесят шестой — предупреждение за перепродажу продовольственных товаров в Западный Берлин. Здесь вам тоже удалось уйти от суда. Хотя было много улик и сигналов от населения, что вы вели спекуляцию в больших масштабах. К сожалению, вас не удалось поймать с поличным.
— Все клевета, все оговоры, господин лейтенант. Соседи, знаете, какой завистливый народ.
— О да, Кривиц, я знаю, вы сама порядочность. Как я вижу, вы за девять лет сменили двадцать семь мест работы. Круглым
— Это я по болезни. У меня сердце не в порядке, вам же известно.
— Мне известно, что вы с пятьдесят девятого получаете пенсию по инвалидности. А зная вас, я могу предположить, что болезнь вы симулируете. Мы предпримем тщательное медицинское обследование, нас не проведешь стародавними уловками, так что не трудитесь глотать мыло, пить воду с табаком или принимать противопоказанные лекарства. И если выяснится, что вы действительно симулянт, я вам не завидую. Социальное обеспечение взыщет с вас незаконно полученные суммы.
— Но мое состояние могло улучшиться, господин лейтенант. У нас ведь на такую высоту поднято здравоохранение, совсем не то что в Западной Германии.
— Да будет вам, просто уши вянут, — остановил его Арнольд, с трудом подавляя ярость.
Крейцер неодобрительно покачал головой.
— Давайте лучше перейдем к вашему последнему преступлению. С чего все началось?
— Я ведь и не хотел вовсе, господин лейтенант. Я сколько лет вел себя хорошо, и ни к чему мне это все было. Я прилично зарабатывал…
— Довольно ходить вокруг да около. Как и когда у вас возникла мысль устроить эту аферу?
— Да понимаете ли, это мой племянник Бруно меня натолкнул. Я видел, как он залез в дачу Першке и вынес оттуда вещи.
— Каким образом видели?
— Из окна, в ночной бинокль.
— А зачем вам вообще понадобился ночной бинокль?
— В нашей местности, видите ли, много заброшенных дач, и молодежь тут шатается всякая. Вот я и решил проследить, чтобы они не забрели на наш участок и не свистнули чего-нибудь.
— А в этом вы весь, Кривиц. Молодежь — надо полагать, парочки, не так ли?
— Ну так. Вы правы. А что с того?
— Как и следовало ожидать, вы не понимаете, что прилично, а что нет. Ну хорошо, значит, Бруно принес машинку. Что было дальше?
— Ну, я взял его в работу. Поначалу я просто хотел, чтобы он отнес машинку назад. Но он разревелся, и мне стало его жалко. У бедняги никогда не бывает ни гроша собственных денег. Он и подсказал мне мысль воспользоваться машинкой, чтобы немного заработать.
— Лжете, Кривиц. — С этими словами Крейцер открыл папку. — Я зачитаю вам показания Бруно по этому пункту: «Когда я принес домой машинку, мой дядя Владо отобрал ее у меня и сказал, что все видел. И что, если я не буду поступать, как он велит, он расскажет отцу, что я вор, и отец тогда оставит от меня мокрое место. А еще я угожу за решетку… Я испугался и решил отнести машинку назад, но он сказал: «Ишь ты чего выдумал, никуда ты ее не понесешь». Потом Владо сказал, что у него есть отличный план, как заработать
Кривиц заклинающе воздел, руки.
— Помилуйте, господин лейтенант. Был густой туман, а я очень спешил. И потом, я даже и не заметил, что сбил велосипедиста, не то наверняка остановился бы и оказал ему первую помощь. Нет, я думал, что задел какое-нибудь транспортное средство, возможно просто телегу, которая стояла без огней на дороге.
— Телегу, говорите? — Крейцер презрительно рассмеялся. — Ваши увертки раз от разу становятся все глупее. Даже если люди бросят машину без огней, они не оставят ее посреди дороги. А вы ехали именно посредине. И задели велосипедиста передним крылом, и его перебросило через капот. Это установила экспертиза. Следовательно, вы не могли его не видеть, если, конечно, не страдаете слепотой, а этого вам, пожалуй, не доказать даже при вашей лживости.
Кривиц смотрел в пол.
— Ну, я видел его, — пробормотал он, — просто я не подумал, что он ранен.
Крейцер пропустил эти слова мимо ушей.
— Сколько человек вы обманули?
— Точно не скажу, времени прошло слишком много. Я при всем желании…
— Сколько, Кривиц?
— Ну примерно троих или четверых.
— Это правда?
— Я же сказал, что точно не помню.
— На что вы, собственно говоря, рассчитываете? Что кто-нибудь из обманутых промолчит? Что он не обратится в полицию, поскольку у него самого рыльце в пушку? На это вам рассчитывать нечего. А теперь выслушаем Бруно. У него память лучше вашей.
Арнольд снял трубку. Через несколько минут привели Бруно. Крейцер велел ему сесть, а потом спросил:
— Бруно, сколько раз вы проделывали махинацию с «вартбургом» доктора Николаи?
Бруно боязливо покосился на Кривица и ничего не ответил.
— Бруно! Твой дядя ничего тебе не сделает, — сказал Крейцер. — Его ты можешь больше не бояться. Итак, сколько человек вы обманули?
— Семь, — прошептал Бруно. Крейцер кивнул.
— Вот это правда. Точная правда. В прокате «яву» брали семь раз. Впрочем, к этому мы еще вернемся. А сколько денег вы выманили у людей?
— Не знаю. Я не получил ничего. Этот гад давал мне лишь несколько марок, чтоб расплатиться за бензин и прокат. А так все кормил меня «завтраками».
— Он верно говорит, господин лейтенант, — с жаром вмешался Кривиц, — я не хотел деньгами развращать племянника, вы ведь знаете, какой он у нас неуравновешенный. Он начал бы пить, а то и похуже начудил бы что-нибудь. Вот я и хотел уберечь племянника — при его умственном состоянии…
— Сколько денег вы выманили?