Современный детектив ГДР
Шрифт:
Метцендорфер протестующе помотал головой и с упреком сказал:
— Слишком много хлопот ради таких пустяков, господин комиссар! И ничего не выйдет. Двадцатого следователь закончит это дело и назначит слушание его в первой инстанции! Мое ходатайство об освобождении Марана из-под стражи отклонено, и мы теряем здесь время, вместо того чтобы помогать ему!
— Но, господин Метцендорфер, — сказал комиссар чуть упрекающе, — Маран все-таки стрелял! В этом смысле все ясно. Вы же сами считаете, что как защитник Марана ничего не выиграете, если мы выясним, кто был этот второй на даче!
Адвокат вздохнул.
— Верно, —
— Вот видите! — примирительно сказал Гроль. — Поэтому мы должны действовать осторожно. Уличить Брумеруса будет все равно нелегко. У него есть алиби, он был в Штутгарте, свидетели имеются!
Ответа не последовало. Тогда он прибавил:
— Я, между прочим, хочу воспользоваться пребыванием в Мюнхене, чтобы купить себе новую шляпу. — Он грустно сказал: — Видит бог, старая могла бы еще послужить! Но боюсь, что она слишком бросается в глаза, я уже три раза отдавал ее в чистку и в растяжку. Четвертого раза она не выдержит. — Он любовно взглянул на сомбреро, болтавшееся рядом с ним на крючке. — Фетр еще довоенный, — сказал он задумчиво.
6
Для верности Метцендорфер еще раз позвонил Брумерусу из телефонной будки. Тот был очень любезен и ответил:
— Ну разумеется! Я же обещал вам! Мне было бы удобнее всего сейчас же.
Он подошел к окну, увидел ущелье улицы, поглядел на бесцельное мельтешение людей и машин. Все показалось ему серым в этот осенний день. Подъехал черный «мерседес» Метцендорфера. Открылась дверца. Он увидел, как адвокат выходит из машины: сверху тот казался маленьким, до смешного похожим на куклу. Брумерус улыбнулся. Мимо проехала другая машина. Метцендорфер прижался к своему «мерседесу». Затем он уже знакомым Брумерусу движением смахнул со лба жидкие рыжие волосы и направился к дому.
Брумерус минуту помедлил. Потом решил не принимать адвоката у себя в квартире. Зачем терять время? Совершить покупку машины можно было быстро. Он надел пальто и вышел на лестницу; лифт уже зашумел. Кабинка медленно шла вверх. Он задумчиво следил за движением троса — по привычке. Как в детстве, у него мелькнула глупая мысль: какой ужас, если трос оборвется и человек рухнет в шахту… Лифт остановился. Решетки раздвинулись с тихим шорохом, дверь отворилась.
Метцендорфер явно удивился, что Брумерус ждет его здесь. Но удивился лишь на секунду. Тот приветливо поздоровался с ним: между двумя совещаниями так мало времени… Это адвокат понимал. Он и сам был в таком же положении. Они спустились на лифте в полном согласии. Метцендорфер предложил:
— Если не возражаете, то поедем на вашу станцию обслуживания на моей машине.
Они пересекли улицу, и, лишь сев в «мерседес», Брумерус заметил ассистента.
— Ах, и вы здесь, господин Грисбюль? — удивленно спросил он и прибавил насмешливо: — Вы тоже хотите приобрести «боргвард изабеллу»?
Тот протянул ему руку над спинкой сиденья.
— Господи, — сказал он, — это мелкий-то служащий уголовной полиции! Что вы! Я просто влюбился в старый «мерседес», и господин Метцендорфер любезно взял меня в эту поездку. Я очень доволен, поверьте.
Брумерус беззвучно рассмеялся.
— Я ведь знаю вашу карету, — сказал он, — машиной ее уже нельзя назвать. Разумное решение. — К присутствию Грисбюля он теперь, кажется, потерял интерес. Он повернулся к Метцендорферу: — Поехали! Дорогу я буду показывать!
7
Гроль в это время бродил по Штахусу, дрожа от холода. Он смотрел на витрины ненужных ему магазинов. Задержался он только у салона головных уборов, но уголки его рта разочарованно опустились: ну и формы — не шляпы, а шапочки! Он не хотел носить шапочку!
Все-таки он вошел в лавку. Около него сразу же защебетала продавщица. Он увидел пренебрежительный взгляд, которым она скользнула по его сомбреро, и разозлился. Он снял шляпу и демонстративно положил ее на стеклянную доску прилавка. Ничего не скажешь: его шляпа утверждала себя среди всех этих шапочек, ее нельзя было не заметить! Утверждала себя! Вот точное слово! Шляпой надо утверждать себя, подумал Гроль и твердо решил не покупать ничего, что не отвечает этому представлению.
От продавщицы пахло парфюмерной смесью, в которой преобладал аромат ландышей — а на дворе стояла осень. Это мешало комиссару. Мешал ему и ее лиловый свитер: лиловый цвет, заметил он, вызывал у него головную боль.
Но со всем этим он примирился бы, если бы только нашел настоящее самоутверждение.
Продавщица спросила, какой у него размер. Он этого не знал. Пришлось наклонить голову, чтобы она измерила его лысину. Это тоже разозлило его. Затем продавщица принесла кипы шляп, отделенных одна от другой папиросной бумагой. Она сложила их поодаль от засаленного сомбреро, так, словно они могли от него чем-то заразиться.
— Моя шляпа не больна корью! — сказал Гроль.
Продавщица посмотрела на Гроля недоуменно, но, поняв его, звонко рассмеялась, и Гроль решил, что она все еще верит в болезнь его сомбреро. И опять ему пришлось наклонить лысину: нежные ручки напялили на нее одну из шапочек. Взгляд в зеркало его испугал, и он в ужасе помотал головой. Продавщица нашла, что дело тут просто в привычке; впрочем, может быть, он и прав. Шляпа слишком нахлобучена, не лучше ли вот так? Она сдвинула ее на затылок, отошла назад, оценивающе поглядела, одобрительно кивнула головой, подошла снова, надела ее немного набекрень сперва налево, потом направо, потом снова налево.
— Так хорошо! — обрадовалась она и объявила Гролю, которому ее действия, как и шапочка, совсем не понравились: — Большинство людей не фотогеничны. Нужно определить, какая сторона лица лучше. У вас — правая, потому что правый глаз больше. Значит, шляпу надо носить с наклоном влево. — Она сделала шаг назад и оглядела его. — Очень элегантный вид! — заключила она.
Комиссар посмотрел на себя в зеркало. Он не находил, что вид у него очень уж элегантный. Скорее, он смахивал на большую, старую, сморщенную картофелину, пустившую росток: шапочка была зеленая, а сзади торчало перышко.
Он покачал головой. Шапочка сползла на левое ухо. Он быстро снял ее, вернул продавщице и сказал:
— Спасибо, фрейлейн! Останусь лучше при своей старой!
— Как угодно, сударь, очень жаль! — ответила та и понесла свой лиловый бюст навстречу другому покупателю, который как раз вошел в лавку.
Гроль схватил свою шляпу, но не решился надеть ее, пока не покинул заведения, торгующего шапочками. Выйдя, он с удовольствием отогнул вниз поля надо лбом. Нет, думал он, когда утверждаешь себя, ты совсем другой человек.