Современный кенийский детектив
Шрифт:
Потом поехал в свою контору на Монровия-стрит, всего в двух кварталах от Биашары. В доме был допотопный лифт, он трогался в путь не сразу и всю дорогу кряхтел, как недужный старец. Наконец он доплелся до четвертого этажа и, издав протяжный зевок, выпустил меня на лестничную площадку.
В конторе пахло окурками и пылью. Я открыл окно и уселся за ореховый письменный стол, приобретенный по случаю на распродаже. Помещение было тесным, и потому обстановку его дополняли лишь столик для секретарши, которой я пока еще не обзавелся, и массивный сейф, где хранились особо важные бумаги. Стены,
С педантичностью робота я занес в свой гроссбух полученные от фон Шелленберга суммы и произведенные мной расходы. Потом достал из ящика стола чистый лист бумаги и начертал печатными буквами объявление о том, что моя контора временно закрывается, за всеми справками обращаться в посредническую фирму "Сити Пропертиз", дравшую с меня семь шкур за подобные услуги. Я пришпилил записку кнопкой к входной двери. Когда-нибудь я все-таки найму секретаршу, пусть хотя бы вытирает пыль в мое отсутствие. Чем еще ее занять, я пока не придумал. Переписки у меня немного, я сам управляюсь с ней, стуча двумя пальцами на старинном "Ремингтоне", также добытом на распродаже. Его место — на секретарском столике, вместе с пустыми корытцами для входящих и исходящих бумаг и отключенным телефоном.
Я просмотрел письма, извлеченные мной из ящичка на главном почтамте, куда заезжал по дороге к фон Шелленбергу. В конвертах оказались квитанции, счета, предупреждение от электрической компании, что будет отключен свет, если я в недельный срок не расплачусь с ними за последние три месяца.
Прихватив счета, я вышел в коридор, заперев дверь на множество английских замков, которые пришлось врезать, после того как кто-то совершил взлом и унес подержанный арифмометр, доставшийся мне в наследство от предыдущего арендатора.
Я распахнул соседнюю дверь. На этот раз — в кои-то веки! — Асия не томилась от безделья, ее пальцы сновали по клавишам электрической машинки. Она была дородной, высокой, с мягкими чертами лица и густой копной волос, которые с первого взгляда можно было принять за парик. Большие карие глаза светились умом и проницательностью. Красивые губы слегка подведены помадой, крепкие белые зубы — хоть на рекламу стоматологической клиники! Увидев меня, Асия приветливо улыбнулась: лишь одному мне разрешалось входить сюда без стука.
— Тебе звонил полицейский, — сообщила она.
Беда, подумал я.
— Полицейский, говоришь?
— Его фамилия Омари.
Меньше всего мне бы хотелось видеть его теперь.
— Если снова позвонит, скажи, что я уехал в отпуск.
— Он разыскивает тебя по очень срочному делу.
Час от часу не легче! Комиссар Омари обычно звонит с единственной целью — чтобы отравить мне существование.
— Я в отпуске. Ну а как твои дела?
Пожав плечами, она улыбнулась одними лишь уголками губ, отчего я всякий раз начинаю испытывать томление. Ей двадцать два года, не замужем, помешана на кино, музыке, плавании и танцах. Снимает отдельную квартирку на Лоуэр Хилл-роуд, но с нашим братом строга, презирает мужчин, ищущих легких побед. Все это удалось выяснить за чашкой кофе, когда она только поступила на службу в фирму "Сити Пропертиз". Я ни разу еще не назначал ей свидания, но знал, что не получу отказа. Вот только никак не удавалось выкроить время.
— Можешь сделать доброе дело? — спросил я, усаживаясь на краешек ее стола.
— Сначала скажи, что от меня требуется. — Она дружески улыбнулась.
Я вручил ей счета, пришедшие по почте.
— Уплати, пожалуйста, по ним.
Она замотала головой.
— Откуда мне взять столько денег!
Я раскрыл бумажник и отсчитал нужную сумму.
— Обещаю: как только вернусь, идем в ресторан!
— Третий раз уже обещаешь. Куда отправляешься теперь?
— В сафари: мой клиент боится путешествовать в одиночку. Сколько с меня за аренду помещения?
— Со счета уж сбились. — Она потянулась за папкой. — Решено тебя выселить, как только отыщется порядочный человек на твое место. Беда в том, что в городе не осталось честных людей. Адвокаты из десятого номера сбежали во вторник, не уплатив ни пенса.
— Наймите меня выколачивать арендную плату, — шутливо предложил я.
— А кто будет выколачивать из тебя, когда ты сбежишь?
— Бухгалтер из соседней конторы.
— Я бы ему даже счета за воду не доверила.
Она полистала бумаги.
— Июнь, июль, август. Три тысячи шиллингов плюс телефон, марки и перепечатка корреспонденции. Всего три тысячи шестьсот шиллингов.
Снова достав бумажник, я опустил хрустящие купюры ей на колени. Асия изумленно смотрела на ворох денег.
— Господи, ты ограбил банк!
Я ухмыльнулся:
— Не такой уж я пропащий ублюдок, как кое-кто думает.
— Теперь-то и я это вижу.
Асия печатала мне расписку, когда зазвонил телефон. Она сняла трубку и деловым тоном сказала:
— Фирма "Сити Пропертиз".
Выслушав говорившего, она осведомилась, кто звонит. Потом, прикрыв рукой трубку, заговорщицки шепнула:
— Это тебя.
— Кто?
— Вроде тот самый полицейский.
— Меня нет.
— Но ты же здесь.
— Уже ушел! — Я направился к двери.
Асия передернула плечами и снова заговорила в трубку, не переставая кивать мне.
Уже взявшись за дверную ручку, я остановился и напоследок ей улыбнулся.
— Ответь ему, пожалуйста, — взмолилась наконец Асия. — Он грозится засадить меня за решетку.
— Он со всеми девушками так заигрывает, — попытался отшутиться я. — Скажи ему, как я велел: меня нет!
— Я не понимаю ни слова! — сказала она с отчаянием.
— Значит, он перешел на арабский. Так всегда бывает, когда он злится. Терпение, это сейчас пройдет. Повтори, что я уехал, и вешай трубку.
Но коварная Асия заявила Омари, что я только что вошел, и протянула мне трубку.
— Сам с ним говори!
Я растерялся. Если комиссар Омари ругается по-арабски, значит, я действительно до зарезу ему нужен. Может, уж лучше ответить? Узнаю, что стряслось, а потом как-нибудь вывернусь. Я подошел к столу.