Современный румынский детектив
Шрифт:
От того, что я увидел при вспышке блица, волосы на голове встали дыбом, как будто вместо шевелюры у меня была лапша, завитая с помощью мешалки для мамалыги,
Рафаэла распласталась на кровати среди подушек, и в груди у нее краснела, как помидор, круглая рана. Безносая старуха сжалилась над ней и оставила нетронутым мечтательно — умиротворенное выражение лица.
Это длилось долю секунды. Прежде чем погасла вспышка, глубокую тишину нарушило змеиное шипение, и рвущая, невыносимая боль пронзила мое левое плечо. Со страшной силой отброшенный назад, я как тюк
До сих пор в мою плоть вонзались только коготки Серены, Я поднес руку к плечу: из него торчал тонкий, длинный металлический прут. Я успел только сообразить, что это гарпун для подводной охоты, — и потерял сознание.
Глава III
КАК НАСЫПАТЬ СОЛИ НА ХВОСТ
— Корбан, сколько раз я тепе говориль, не читать, кокта кушать? Я утифляться — секотня ни етиного цветка в рот не прал!.. Корбан, ты слышать?..
— В чем дело, мадам, — не отрьюая носа от газеты, пробормотал Корбан, — к тебе прибыли родственники? Остготы или вестготы?
— Ты фечно насыфать меня" мадам"! Это меня песить, ты понимать?
— Ладно… фрау Клара! — примирительно согласился ее муж. — Где ты нашла Бирлибонца?
Исполинских размеров кот устроился на стуле справа от хозяина и неотрывно следит зеленым прищуром, как тот ест, Услышав свою кличку, кот коротко мяукнул, как бы откликаясь: "Я здесь!"
— Кот в покреп залезть, и кокта я дферь открыть, он услыхать и мяукать. Проказник! — Клара погладила пушистую полосатую спинку. — Тафать тепе кушать, йа? Ты феть не читать, кокта кушать, йа? Гут, гут!..
Перед Новым годом и Корбан, и Клара уехали: он, как всегда, в Синаю, а Клара — к родне, в свою саксонскую деревню. Кот был оставлен во дворе дома с солидным запасом провианта, достаточным для приема многочисленных гостей, которые наверняка пожаловали бы на встречу Нового года,
— Что тебе сказал милейший доктор Парацельс о твоем здоровье? Будешь жить или нет? Мне ведь тоже надо знать, чтобы заблаговременно подыскать другую хозяйку дома.
Единственный доктор, к которому обращалась чрезвычайно стыдливая Клара, был саксонец из ее родной деревни. Когда-то влюбленный в Клару (она и сейчас оставалась Прекрасной Дамой его грез), он консультировал ее, не заставляя раздеваться, глубоко убежденный, что все неприятности его пациентки проистекают от слишком затянувшегося, хотя, возможно, и достойного всяческих похвал, девичества. Вспомнив о своем бывшем поклоннике, Клара вздохнула, отодвинула кота и, сев на его место, дрожащей, как у больного на смертном одре, рукой поднесла спичку к трубке с ужасным, зловонным табаком ее собственного изобретения, который можно было с успехом использовать для запуска бомбард в стены Гоморры. С загадочным видом, как будто сообщая мужу последние распоряжения по завещанию, Клара произнесла:
— Невроз!
Выронив газету, Корбан возвел глаза к потолку.
— Не может быть! — пораженно воскликнул он. — Еще и невроз?! Какое несчастье! А я-то считал, что у тебя еще осталось немного иммунитету… Это случайно не заразно? — притворно всполошившись, закончил он.
— А што, спрашифается, — вскочила как ошпаренная фрау Клара, — я невроз не могу иметь? За твадцать пять лет, пока я мою, стираю, котовлю, телаю тепе чистым, разве невроз не могу получить? Как пы не так, почтеннейший Корбан! Кокта я тепя гюснакомиться, ты простой лейтенантик пыл. А теперь!..
— Кофе готов? — Корбан поспешил пресечь порыв благородного негодования жены.
Он был сыт по горло ее неврозом. Старуха спит сном праведницы, курит и пьет как извозчик, а сейчас вдруг к ней вернулся невроз, о котором они забыли со времен войны.
— Готофф, готофф! — обиженно прогудела фрау Клара.
— Тогда принеси его и не мешай мне читать. Густые усы Клары оскорбленно задрожали:
— Корбан, я тепе коворить, что ты есть мужлан? — Да. Постоянно говоришь.
— Румынский мужлан! — покрутила носом Клара, наливая дымящийся кофе. — За столько лет мог и ты научиться от меня кароший манир!..
— Кароший манир, кароший манир! — передразнил ее Корбан. — За столько лет и ваша милость могла бы научиться у меня хорошо говорить по — румынски.
— С тем, кто меня не уважает, я говорю так, как он заслуживает! — сквозь зубы прошипела Клара, от обиды забыв исковеркать слова, однако, быстро спохватившись, добавила: — Ты не заслушивать запоты от меня! Показать бы тепе, как себе вел герр Кюблер!
Покачивая головой, муж снова улыбнулся. Герр Кюблер был всего — навсего Гансом Мустшнером, ординарцем немецкого офицера. Клара — тогда юная и неопытная фройляйн Кюблер — прожила с ним едва ли неделю, достаточно тем не менее, с ее точки зрения, чтобы возвести его в ранг герра Кюблера. Это был посмертный памятник бедному Гансу, мимоходом бросившему перед отправкой на Восточный фронт обещание жениться…
Телефонный звонок вернул обоих в настоящее время. Жестом королевы, поднимающей скипетр, Клара сняла трубку,
— Да, резиденция Кюблеров! Да, как раз!.. Удивительно!.. Чудесно! (нем.}
На лице Клары читалось глубочайшее удовлетворение. С дымящейся курительной трубкой в одной руке и телефонной — в другой, она гримасничала перед зеркалом, восхищенная тем, что слышала по телефону.
— Герр Тесак хочет с тобой говорить. — Она с сожалением оторвалась от аппарата.
— Восхитительный молодой человек! (нем.}
— Совсем в уме повредилась мадам, — заключил Корбан, — Кем ты себя воображаешь, старая кокетка? Царицей Савской?
— Мужчина может делать женщине комплименты, даже если он вынужден лгать! (нем.) — пространно высказалась фрау Клара, выпуская в лицо мужу целую тучу дыма. — Румынский мужик, вот ты кто!
Корбан кашлянул и поднял скипетр королевы, отрекшейся от престола из-за того, что не сумела никого поднять до своего уровня.
— Доброе утро, Матей.
— Смерть от отравления свинцом, товарищ майор. Вам придется приехать, я уже выслал за вами машину. А теперь информация другого порядка: поздравляю вас с Новым годом и благодарю за открытку.