Совсем другая любовь
Шрифт:
Джеймс чуть отстранился и заглянул ему в глаза.
— Просто подумай над тем, что я сказал, — попросил он мягко. — И знаешь… — прошептал, переводя взгляд на его губы. — Я ведь тоже кое-чего хочу…
И медленно поцеловал, давая шанс возразить.
Возражать Майкл и не думал. Еще доля секунды — и он благодарно простонал Джеймсу в губы, а рука чуть было не легла на его израненную спину.
Как и в прошлый раз, Майкл сам углубил поцелуй, скользнув языком в податливый рот. Джеймс ничуть не уступал
— Давай остановимся, — он оглядел Джеймса совершенно голодными глазами, почувствовав бешеную пульсацию в паху. — Не то еще немного, и проснется неандерталец-самец, — тяжело выдохнул он. Удерживая ладони на месте, чтобы ненароком не сжать набухший кровью член, Майкл скрипнул зубами и зажмурился, пережидая ощущение полуденного зноя вокруг себя.
— То есть я, по-твоему, самка? — поддразнил его Джеймс. — И что же будет делать твой самец, если проснется, интересно мне знать?
Майкл перевел дыхание и честно признался:
— Не знаю. Я по-прежнему считаю, что так неправильно. И по-прежнему хочу целоваться, — добавил со вздохом.
— Думаю, самым правильным будет всё же лечь спать, — рассудил Джеймс. — Во-первых, утро вечера мудренее. А во-вторых, я всё равно не засну завтра, а ты вполне можешь ещё штрафных огрести, если не выспишься. Поверь, их никто не станет откладывать только потому, что я в лазарете.
Майкл послушно переместился на свою койку и положил голову на подушку.
— Джеймс… — тихонько позвал он, вдоволь рассмотрев потолок. — Если этого больше никогда не повторится, ты будешь жалеть?
Неизвестно как очутившаяся рядом Селен приподнялась на локте и выжидающе посмотрела на Джеймса.
Видимо, понимая, что вопрос был задан вполне серьёзно, Джеймс не стал отшучиваться.
— Думаю, да, — сказал он честно. — Но ещё больше бы я жалел, если бы этого никогда не случилось. Потому что впервые со смерти Валентайна мне действительно захотелось поцеловать кого-то другого.
— Давно? — спросил Майкл, не обратив внимания на застывшую Селен. — Я ведь ничего даже не замечал…
— Ну, минут эдак пятнадцать назад, — усмехнулся Джеймс. — Странно, что ты не заметил…
Он рассмеялся.
— Не волнуйся, от неразделенной страсти, как ты решил, он не сгорал, — Селен тоже рассмеялась и откинулась на подушку.
— И ничего смешного, — буркнул им обоим Майкл и закрыл глаза.
Глава 8
Разбудил его доктор.
— Мистер Росс, боюсь, вам пора, — сказал он, когда Майкл открыл глаза. — Думаю, сержант Маклейн присоединится к вам за ужином, поэтому надеюсь, что прощаемся мы с вами надолго.
— Да,
— У вас пять минут до общей сирены, — сказал ему доктор и вышел.
Джеймс снова лежал с книжкой, похоже, давно проснувшись.
— Доброе утро, — сказал он, широко улыбнувшись. — Скажи, здесь койки куда удобнее?
— Да, вроде бы… — зевнул Майкл. — Боюсь, после всего, что произошло вчера, я бы и на битом стекле прекрасно спал, — хмыкнул он и поднялся с кровати, потянувшись. — Как спина? — спросил он и, не дожидаясь ответа, аккуратно отодвинул простыню.
Как он и ожидал, за ночь раны затянулись, и теперь под бесцветным лекарственным покрытием вовсю образовывались рубцы, которые исчезнут лишь через несколько дней.
— Ужасно! — поморщился Джеймс. — Почеши, а?! — взмолился он, поерзав. — Особенно между лопатками!
Майкл улыбнулся и положил Джеймсу ладонь между лопаток.
— Я поглажу, — предупредил он. — Чесать нельзя, рубцы лопнут. Слишком свежие.
Он провел рукой по бугристой спине, добавил вторую, а потом сжал пальцы, легонько пощипывая зудящую кожу.
— Боже, да-а… — простонал Джеймс, выгибаясь под его руками, чтобы усилить контакт. — Делай всё, что угодно, только прекрати это! — он попытался сам почесаться о руки Майкла, но тот поспешно их отдернул.
— Шрамы останутся, если вскроются рубцы, — сказал он наставительно. — А у тебя спина красивая, — добавил, снова аккуратно касаясь кожи. — Зачем портить?
— Да кому есть дело до моей спины? — отмахнулся Джеймс. — К тому же, шрамы украшают мужчину! Боже, да сильнее, черт тебя задери! Порви там всё к чертям!
— Кому есть дело? — насмешливо переспросил Майкл. — Мне. Как врач, просто не прощу себе, если мы испортим такую спину, — он снова провел ладонями по заживающей коже и наклонился к Джеймсу, прошептав на ухо: — А если будешь хорошим мальчиком, и сам себя не покалечишь, вечером можешь рассчитывать на кое-что приятное.
Джеймс обернулся через плечо и одарил Майкла таким взглядом, что тот уже почти пожалел об очередной двусмысленности, соскользнувшей с языка.
Однако вслух Джеймс сказал нечто весьма нейтральное:
— Ловлю на слове, — и у Майкла слегка отлегло, хотя улыбка, которой Маклейн подкрепил слова, была весьма многообещающей.
Сжав на прощание мускулистое плечо, Майкл улыбнулся Джеймсу в ответ и неохотно вышел из палаты.
Когда он вернулся в свою каюту, парни встретили его улюлюканием.
— А вот и наш Ромео! — громко хохотнул Громила Вайс. — Как там шеф? Порядок?
— Книжку читает, — улыбнулся Майкл. — К вечеру должны выписать.
— Не подвел Феликс, — весело проговорил Пи-Джей. — Надо бы его отблагодарить!