Совсем не герой

Чикаго. Азиатский квартал.

– Русский!

Делаю вид что не слышу.

– Русский, ты оглох что-ли?

Большой Чен никогда не отличался терпимостью а также хоть сколько-нибудь развитым интеллектом, иначе понимал бы что не стоит цепляется к людям, только потому что тебе они не нравятся. Что есть люди, которым наплевать в какой ты банде.

Слышу напряженный шёпот:

– Чен, да ну его на хер! Не вяжись с ним. Это же бешеный Русский.

– И чо бля, что русский? Теперь ему что, можно

Оборачиваюсь, в десяти шагах вижу трёх азиатов, в цветах банды "калайские драконы". Впереди стоял высокий китаец. В чёрных, армейского образца штанах, армейских же берцах, и в джинсовой куртке без рукавов.

Обнаженные мускулистые руки, сплошь покрывали татуировки драконов. Набитые костяшки на кулаках, выдавали его знакомство с боевыми искусствами.

Остальные двое не представляли из себя ничего, обычные шестёрки на подхвате. Кроссовки, треники, дешёвые, якобы кожаные, куртки. Татушки где можно и нельзя, и обязательная "выкидуха" в кармане.

– Не глупи Чен, у меня с твоим боссом дела.
– Пытаюсь решить дело миром.

– Дела! Какие могут быть дела у такого отброса как ты? Да ещё и с господином Кингом...

– Кажется мне, что ты только что наговорил себе на инвалидность, желтомордая обезьяна.

Услышав оскорбление, Чен, больше не раздумывая ни секунды, рванул покарать наглеца. Несмотря на мою вполне определенную репутацию, Чен меня не воспринимал всерьез. Полагаю, из-за довольно невзрачной внешности. Рост 165 сантиметров, вот только вес под восемьдесят килограмм. Но серая мешковатая толстовка с капюшоном, успешно скрывала мышцы кабана на серой мышке, а драные грязные джинсы - завершали образ наркомана из Южного Чикаго. На серьёзного человека, у которого могут быть дела с главарями Чикагских банд, я никак не походил.

Сблизившись, Чен проводит техничный Уширо гери - удар ногой с разворота, целя мне в печень. Видимо, желая закончить бой одним ударом.

Но увы, его намерения читались ещё на стадии подготовки удара, типичный отшаг, постановка передней ноги на носок, выдали его с головой.

Делаю шаг в сторону и мощным фронт-киком в голову валю его на асфальт. Чен доской опрокидывается на землю, разбивая себе башку об асфальт.

Разрываю дистанцию,

– Что такое Чен, поскользнулся?

Чен в состоянии грогги ворочается на земле.

Шестерки Чена достали ножи. Один, с татуированным лицом, визгливо, с истеричными нотками, завопил:

– Тебе конец! Ты знаешь, кто его дядя?

Молча, одной рукой задираю толстовку, демонстрирую рукоятку армейской беретты.

– Забирайте этого дегенерата и валите отсюда на хуй, банда недоделанных пидорасов.

Это я конечно зря, "Калайские драконы" - серьезные ребята, а главное - мстительные. В их деле без этого никак. Раз, два спустил такие плюхи на тормозах - и вот, тебя уже не уважают. А потеря уважения, равнозначна потере территорий. А у них под контролем с десяток кварталов, включая и этот.

А, впрочем, похер. У меня свои дела и они не ждут.

Накидываю на голову слетевший во время потасовки капюшон. И быстрым шагом, засунув руки в карманы, ухожу.

Еще через пол-квартала, несколько раз проверившись на отсутствие слежки, успокаиваюсь. Направляюсь по нужному адресу.

Десятиэтажный многоквартирный дом из красного кирпича, выглядел как последнее пристанище для безработных, пытающихся сохранить человеческий облик, и проституток, не исторчавшихся окончательно. Впрочем, им он и являлся. Не самое плохое местечко, находись он в Южном Чикаго - вообще бы считался королевским дворцом.

Бегом поднимаюсь на третий этаж, длинный коридор с дверями без номеров.

Иду к нужной двери, на ходу доставая связку ключей. Дверь квартиры напротив приоткрылась.

– Мистер Хайзенберг.

Женский хриплый голос звучал приглушенно.

Дверь зазвенела торопливо снимаемой цепочкой, быстро распахнулась. Мэнди Роуэн, наркоманка, проститутка и молодая мать-одиночка. А так же один из моих информаторов.

– Эээ... вас искали вчера... ээ.. кажется, копы. Всё спрашивали, часто ли здесь бываете, да кто в гости приходит. ...А этот худой, со злыми глазами, всё грозил что заберет Генри, кричал на меня. Но я всё сказала как вы учили, ...ни словечком больше.

Глаза испуганные и одновременно умоляющие.

– Ты молодец, Мэнди.

Протягиваю ей двадцатидолларовую купюру. Быстро выхватывает, будто боясь что передумаю.

– И ..это, мистер Хайзенберг, я... эээ...
– Замялась женщина, не решаясь сказать.

– Что-то ещё?

– Да.
– Наконец то решается Мэнди.

– Хотите, я вам отсосу?

Предложение не сказать что неожиданное. Рассматриваю её. Болезненная худоба, грязные волосы, свисающие безжизненными "сосульками", синяки под глазами. Искусанные губы и потускневшие глаза, не добавляли ей сексуальности.

– Что, дела совсем не идут?

Опускает глаза. Вздыхаю, подаю ещё сто долларов. Не слушая благодарностей - отпираю дверь, вхожу в квартиру.

Пора переезжать.

В общем-то я здесь и не жил, здесь расположена одна из моих "мини-лабораторий".

Прошёл на кухню. На кухонном столе стоял ряд из десятка литровых колб с синей фосфоресцирующей жидкостью. Пока это сырье для "нирваны", но ещё сутки и будет первосортная наркота. Прошёл, коснулся каждой колбы, активируя силу "алхимика". На жаргоне ПРТ - "технарь", как работает эта сила я и сам точно не знаю.

Но я мог преобразовывать одни химические элементы в другие или задавать им свойства невозможные в принципе. Как, например, исцеляющее всё лекарство, или препарат для кейпов, усиливающий их способности от нескольких процентов до двукратного усиления.

Двукратное усиление требовало индивидуального подхода. Так же - мог ослабить или полностью заблокировать силы, временно конечно.

А мог делать препараты, повышающие сверхспособности навсегда. Это был мой самый охраняемый секрет.

А уж всевозможные наркотики и лекарства, выпускались десятками килограмм. Но были и существенные недостатки. Это - длительные реакции преобразований. В силу слабости дара, увы - всего лишь единица. Невозможность "сварить" зелье на усиление дара "алхимика".