Совсем не женское убийство
Шрифт:
Восьмой класс сидел тихо. Но затем мисс Гриффин вышла на сцену. Встав со своих мест, мы увидели, что она одна. Китти удивленно пихнула Бини локтем, но затем мисс Гриффин начала говорить, и не обратить внимания на ее слова было невозможно.
Я еще не рассказала о мисс Гриффин ничего кроме того, что она была нашей директрисой. Понимаете, мысль о том, что мисс Гриффин вообще нуждается в описании, не сразу приходит в голову. Эта женщина присутствует всегда и везде. Я не могу представить Дипдин без мисс Гриффин или мисс Гриффин без Дипдина. Если бы школа была человеком, она бы носила тщательно уложенные седые волосы и безукоризненный костюм из харрисовского твида – в точности как мисс Гриффин.
Каждый день она скользит по коридорам в тщательно подобранных туфлях, на достаточно высоких каблуках,
Мисс Гриффин прочитала свою проповедь, посвященную честности и трудолюбию – обычная тема для вторника. Как только она перешла к новостям дня, можно было почувствовать, как вся школа замерла в ожидании новостей о мисс Белл, но мисс Гриффин только упомянула, что девятый класс в следующую среду пойдет в музей, а затем высказала небольшое критическое замечание о беспорядке в кабинете искусств у Единственного.
Это выглядело немного странно, поскольку мисс Гриффин не сказала ничего о мисс Белл, но я-то знала, что та была убита. Получается, раз мисс Гриффин не знала, что случилось с мисс Белл, убийце действительно удалось скрыть свое злодеяние. Как и сказала Дейзи, на нашу долю выпало расследовать это. Первое настоящее дело Детективного агентства! У меня внутри все подпрыгнуло, будто там оказались мексиканские прыгающие бобы Лавинии, и я никак не могла решить, был ли это страх или безумный восторг.
Мисс Гриффин, конечно, понятия не имела о том, что творилось у меня внутри.
– А теперь – гимн, – сказала она.
Мы пели «Возвысьтесь сердцем!» [5] . Единственный с энтузиазмом налег на клавиши, и под прикрытием грандиозного трубного рева органа Дейзи повернулась ко мне.
– Сердца возвысим, как один аккорд, – о Белл, выходит, не было ни слова, – пропела она.
– Я знаю – к Господу возвысим, – ответила я. – Так что же делать нам?
5
«Возвысьтесь сердцем!» («Lift up your hearts!») – религиозный гимн, который традиционно исполнялся на утренней молитве во многих британских школах.
– Расследовать, конечно, – пропела Дейзи. – Какие первые шаги нам предпринять, поговорим позднее – Болот греха и тяжести вины – уместная песня, правда же?
Мисс Гриффин бросила строгий взгляд со своего подиума, будто услышав нас, и я сглотнула и вернулась к правильному тексту.
Казалось, что наши преподаватели твердо решили вести себя так, будто ничего не изменилось. Я ломала голову над тем, кто же встретит нас, когда мы придем на урок естествознания, но даже я удивилась, когда мы обнаружили Мамзель на обычном месте мисс Белл. И поверх ее шелковой блузы был надет белый лабораторный халат. Остальные ученицы были просто ошеломлены.
– Бонжур, девочки, – сказала Мамзель. – Мисс Белл aujourd’hui [6] не здесь, поэтому я проведу для вас урок.
– Нам нужно будет говорить по-французски? – спросила Бини испуганно.
– Нет,
– А что случилось с мисс Белл? – спросила Китти.
6
Сегодня (фр.).
7
Во Франции (фр.).
– Китти, я не могу рассказывать вам о личных делах мисс Белл. Я только могу сказать, что сегодня она не в школе, так что ее заменяю я. А теперь все сядьте, и мы обсудим les клетки растений, поскольку я думаю, что мисс Белл планировала заняться с вами именно этим.
– Все страньше и страньше, – прошептала мне Дейзи, когда мы сели. Я видела, что и остальные ученицы удивленно переглядываются, прячась за учебниками.
Я действительно чувствовала себя так, будто провалилась вслед за Алисой в кроличью нору. Даже если бы мне не довелось увидеть мисс Белл лежащей на полу спортивного зала, я догадалась бы, что с ней случилось что-то ужасное. В конце концов, мисс Белл никогда не опаздывала ни на один урок, даже на минуту, а сейчас она отсутствовала в школе все утро. Если бы я была учительницей, я бы уже бежала прямо в полицию, но казалось, никому из преподавателей это и в голову не приходит. И это меня бесило.
Мне не терпелось поговорить об этом с Дейзи, и по тому, как она качалась на своем стуле, я догадывалась, что она тоже умирала от желания поговорить со мной.
Прозвучал звонок на чайную перемену, и Дейзи тут же повернулась ко мне.
– Отлично, Ватсон, начинаем! Держи свой мысленный журнал наготове! Наша первая миссия – разведать все бестолковые слухи, какие сможем. Прежде чем мы начнем настоящее расследование, я хочу знать, что другие думают о происшедшем.
Я предпочла бы перейти непосредственно к расследованию, но спорить с Дейзи было невозможно, особенно если у нее на уме была миссия для Детективного агентства. Так что я изо всех сил постаралась проникнуться ватсоновским образом мыслей, кивнула и последовала за ней.
Над лугом стоял гул – вся школа обменивалась тут же придуманными новостями о мисс Белл. К сожалению, никто даже не предполагал, что она может быть мертва. Напротив, многие, казалось, думали, что она решила сбежать – прежде всего из-за того, что ее бросил Единственный, хотя были и более странные теории. Кто-то из мелюзги рассказывал, что мисс Белл сбежала, потому что ее преследует правительство (никак не объясняя, что же такого интересного правительство могло найти в школьной учительнице), а еще одна малявка настаивала, что дело вовсе не в правительстве, а в секретной организации, которая как-то связана с Востоком. На это я сказала ей, что приехала из Гонконга, а значит, сама с Востока, и мне не стоит доверять. Она посмотрела на меня с некоторым испугом. Ненавижу всё это. Обычно, познакомившись со мной, англичане просто делают вид, что не замечают моего происхождения, а я не напоминаю им об этом. Но иногда они всё-таки допускают промахи, и в их речь просачиваются мелкие проявления отвращения, которые они обычно скрывают. Тогда вежливо игнорировать их становится уже довольно сложно.
Конкретно на этом перерыве лишнего внимания мне было не избежать. Я замечала, как некоторые торопливо замолкают на полуслове, когда я прохожу мимо них, видимо, на случай, если я – враждебный агент Востока. Затем десятиклассница, с которой я никогда раньше не говорила, подошла и спросила меня, правда ли, что мой отец организовал торговлю опиумом. Мой отец – банкир в Гонконге, и я так ей и ответила, но было ясно, что она мне не поверила.
– Ей не стоило бы так чваниться по этому поводу, – сказала мне Дейзи, когда та десятиклассница убежала, чтобы присоединиться к своим подругам. – Ее собственный отец – трусливый контрабандист, это всем известно.