Создатель эхоров
Шрифт:
Едва она успокоилась и начала что-то лепетать с улыбкой и гладить моего младшего Сана, как я закинул к себе на плечи её ножки и коснулся головкой влажных мягких нижних губок. Входить не торопился, просто дразнил, водя по киске и часто касаясь клитора.
Очень быстро негритянка вновь завелась и что-то горячо стала говорить, постоянно приподнимая попу вверх, но её ноги на мне мешали принять член внутрь без моего желания. Она уже почти сделала мостик, изогнувшись, как натянутый лук. когда я перестал её мучить и одним движением вошёл в неё.
Двигался
До моей разрядки негритянка испытала оргазм дважды, последний
одновременно со мной. ну. тут уже я постарался, использовав свои
способности.
Буквально за полчаса любовных игриш девушка обессилила и упата на
матрас с глупой улыбкой. Взгляд был счастливым и пустым, словно, партнёрша витает где-то очень датеко.
На вторую поселковую красотку, которая имела и грудь поменьше, и попу не такую большую, но зато всё подтянутое и крепкое, даже грудь, я потратил почти столько же времени и отпустил негритянку на подгибающийся ногах, с улыбкой до ушей, да ешё и что-то напевающей под нос.
А вот с красавицей мулаткой я провел три часа, истощив себя и её до полного упадка. Так и заснули вместе в обнимку перед рассветом, насытившись друг другом.
Глава 27
Проснулся от того, что девушка, с которой я провёл большую часть ночи наедине, выскользнула из моих обьятий.
– Уже уходишь? – хриплым спросонья голосом произнёс я.
– Айруг ротиндра долиана. – чуть виновато произнесла она и чуть ли не бегом умчала прочь.
– И даже не оделась. – хмыкнул я. Кстати, заметил, что ни одна из трёх поселковых красоток, которых выбрал жребий, не забрали свои лоскутки. Это здесь аналог «забытия» трусиков в квартире холостяка? Помниться во времена моей молодости таким не хитрым способом кое-кто из женского пола намекал, что готовы и дальше быть рядом со мной.
Повалявшись с полчаса на матрасе, который заметно сдулся за ночь, я решил вставать. И есть сильно хочется, и наоборот. Да и жарко становится с каждой лишней минутой, не прочь ополоснуться.
Завернувшись в подаренное вчера одеяние, что без привычки вышло
небыстро и криво, я вышел на улицу, где уже вовсю кипела жизнь.
– Доброе утро,- кивнул я двум ближайшим женщинам возрастом под сорок.
– Кирьюки магаса.
– Хм, и вам того же, – тихонько произнёс я и отправился на поиски своих товарищей. Заметил, что вчерашнего ажиотажа ко мне уже не было. Кое-кто, особенно из молодых бросали на меня частые взгляды, иногда переговаривались со своими соседками явно обо мне, но и только.
Возле большой хижины, которую вчера отвели под проживание для моей команды, на раскладной стульчике из ржавых трубок и куска джинсовой ткани, сидела Агбейла и пила... кофе.
– Кофе?! Где взяла? Я полжизни за большую кружку готов отдать!
– Ночь любви и дам целых две, – подмигнула та.
– Так не шути, а то
– А я серьёзно.
– А ты одна не лопнешь, как моя корова.
– Что? – нахмурилась она. – Какая корова?
– Не обращая внимание, это старый русский анекдот, его только коренное население понимает, – махнул я рукой и потом повторил вопрос. – Так откуда кофе?
– Аоорон угостил. Дал целую банку, в кофейнике ещё осталось, – она кивнула в сторону, и только после этого я увидел на банальной керосинке закопченный эмалированный узкий высокий кофейник коричневого цвета. – Кружку поиши в хижине, только ополоснуть придётся, вода там же в бутыли должна быть. Через пять минут я наслаждался почти забытым вкусом и запахом горячего кофе из керамической кружки.
– Лепота! – простонал я с удовольствием, прикрыв глаза после первого глотка.
– Это тоже только коренное население понимает? – поинтересовалась она.
– Ага.
Понемногу стали вылезать на улицу девчонки, зевающие, лохматые,
половина в одних трусиках ити с набедренной повязкой, которую им выдали местные жительницы. Парочка при виде меня ойкнули и стремительно исчезли внутри, вернувшись уже полностью прикрытыми интимными местами, но большая часть лишь покраснела (да и то об этом могу только догадываться, так как коричневый загар отлично скрывал смущение) и делали вид. что мои взгляды их мало волнуют.
– Да уж. – негромко засмеялась наёмница. – сумел ты их поразить своими ночными подвигами.
– В смысле?
– Да твои подружки так визжали, что их за пределами посёлка было слышно, а потом выходили, как со счастливыми наркоманскими улыбочками да ещё после этого половину ночи рассказывали всем, какой у тебя, и как ты им... ха-ха-ха! А они. – тут она кивнула на молодых эхор. – впечатлились. Уверена, что каждая
этой ночью мастурбировала с мечтами о тебе. Ну. кроме неё.
Последние слова относились к Инессе, которая, как и большинство девчонок решила не скромничать и из всей одежды имела только треугольный лоскут светлой материи, обвязанный вокруг бедёр и лишь чуть-чуть прикрывающий лобок. Каждый раз, когда наклонялась, то её неприкрытая попка представлялась моему взгляду во всей красе.
– Приревновала тебя страшно как, даже плакала, – серьёзным тоном сообщила Агбейла. – Присмотри за ней, с такими чувствами она может совершить большую глупость. Только смотри со стороны, думаю, что сейчас она не примет тебя рядом с собой.
– Что-то не вижу, чтобы она страдала, – покачал я головой, наблюдая, как в этот самый момент девушка наклонилась, чтобы поднять что-то с земли, при этом повернувшись ко мне спиной, и продемонстрировала свою попу и «пирожок» киски.
– Показывает, что ты потерял из-за своего поведения, – покачала головой наёмница. – Вот такие мы женшины странные существа. Не дадим, обидимся и станем дразнить. Ну, почти все такие, я дразнить не стану, – подмигнула она и