Создатели монстров
Шрифт:
Пришвин двинулся по тропинке, уводившей вверх по песчаному склону, отметив про себя, что ему остаётся всего несколько часов до наступления сумерек и что оказаться одному в темноте в неизвестном необитаемом месте было бы не самой приятной перспективой, тем более если местные жители так беспокоятся за каждого чужака, появившегося в этой местности.
По-видимому, ему предстоял последний марш-бросок, далеко не самый лёгкий, но имевший преимущество с учётом тех опасностей, с которыми мог столкнуться Костя и в которые он был заранее посвящён. Список возможных рисков был коротким, но предельно ясным, и первое правило, позволявшее обойти первую опасность, гласило: «Бойся лёгкого пути!»
Самый краткий и простой путь к научному институту лежал по шоссе, огибавшему предательские предгорья и ложбины, явно полные змей и прочей неприятной живности, однако это был и самый рискованный путь для чужака.
«Первый закон папарацци: не засветись!» – Так сказал ему Стеблов, редактор журнала в его родном городе, в котором ему предложили долгожданную и, как ни странно, весьма неплохо оплачиваемую работу.
Всё бы ничего, если бы главред не решил его проверить на новой должности, поручив на первый взгляд непосильное задание: отправиться к чёрту на кулички, за добрую тысячу километров от уютного кабинета в служебном помещении редакции. И спрашивается, зачем?! Пролезть на территорию бывшего секретного объекта только для того, чтобы узнать, что творят тамошние «ботаны»? Сначала Пришвину захотелось отказаться от задания, равно как и от новой должности, но редактор с ухмылкой бросил перед ним довольно плотную пачку зелёных купюр, обнадёживающе подмигнул, и Костя понял, что перестанет уважать сам себя, если не совершит в жизни хотя бы один необдуманный поступок, который, к тому же, ещё и оплачивается авансом.
Почему-то Пришвин очень не хотел здесь лишний раз засвечиваться. Поэтому он следовал всем советам и напутствиям Стеблова, который, по его словам, когда-то побывал в Прикаспии с более мирными намерениями, с целью порыбачить в заводях одного из множества притоков, впадающих в Каспийское море.
Следуя маршруту, указанному участливым редактором на потёртой карте местности, Костя начал подниматься по каменистому склону, чувствуя, что с каждым шагом это становится всё тяжелее. Тропинка теоретически должна была довести до высокого забора, ограждавшего научный объект с южной стороны, конечно, если Костя ничего не перепутал. Далее предполагалось действовать по обстоятельствам. Впрочем, Стеблов не забыл составить подробный список опасностей, по его мнению, подстерегающих любого, кто рискнул бы проникнуть на закрытую территорию объекта. Однако пока Пришвин не увидит эту ограду своими глазами, он не хотел о них даже вспоминать.
Он был настолько поглощён своим восхождением на вершину холма, что не заметил человека, долго и терпеливо наблюдавшего за ним с высоты двадцати метров. Лишь когда Пришвин уже почти поравнялся с ним, добравшись до вершины, он услышал до боли знакомый ему голос:
– Уж кого я не ожидал здесь увидеть, Костя, так это тебя!
Он с удивлением поднял голову и увидел сияющее круглое лицо Гриши Самойлова. Подобной встречи уж точно не ждал и Пришвин. Благодаря какому-то невероятному стечению обстоятельств, они столкнулись именно здесь, в этом далёком пустынном краю, хотя Пришвин отнюдь не рассчитывал, что они когда-нибудь встретятся снова. К сожалению или к счастью, это был он – его бывший приятель, полноватый и немного неуклюжий с виду парень, с которым они уже давненько разошлись во взглядах на репортёрское ремесло. Они познакомились несколько лет назад по чистой случайности в интернет-кафе недалеко от Ярославского вокзала, куда зашли выпить пивка и потарабанить по «клаве». Их объединял общий интерес к журналистике, хотя дорогу к взятию заветных высот они пробивали себе по-разному, кто как мог, хотел и умел. Самойлов к тому времени уже учился на журфаке МГУ, чем сразу расположил к себе Пришвина, для которого аудитории данного вуза казались недостижимым Олимпом. К слову говоря, сам Костя прибыл в Москву, набив себе руку на спортивных колонках сразу нескольких провинциальных газет, но даже и не мечтал о факультете журналистики и жизни праздного бомонда, – вместо этого ему пришлось буквально выживать, работать, где придётся, причём отнюдь не в редакциях столичных глянцевых изданий. Самойлов же был коренным москвичём, слегка ленивым, и у него частенько водились деньги не в последнюю очередь благодаря щедрым родным, – всем этим они с Костей, собственно, и отличались.
Да, это был он – монстр бульварного чтива, вот уже много лет собиравшийся взорвать реальность самой опасной из мин замедленного действия, самой сенсационной из статей! Можно с уверенностью сказать, что свежеиспечённый журналист Гриша Самойлов всегда мечтал лишь об одном – славе суперскандального репортёра. И главное, – он мечтал написать самую сногсшибательную статью, причём основанную на самых бесспорных фактах, – затея, как считал Пришвин, действительно заслуживающая уважения в среде новостной прессы, если забыть о том, что самые увлекательные статьи чаще всего основаны на фактах спорных и бездоказательных.
Впрочем, нельзя сказать чтобы Самойлов преуспел хоть в чём-то, на что рассчитывал за всё это время; скорее, он снискал себе славу неудачника, без конца забавлявшего своих более расторопных коллег. Начать с того, что он не доучился в МГУ, как следствие сузив себе спектр возможностей в той сфере деятельности, в которой, видимо, изначально собирался зарабатывать деньги и строить дальнейшую карьеру. В отличие от Кости, вернувшегося из Москвы в свой родной город, Гриша продолжал работать в столице, не оставляя попытки покорить мегаполис своим талантом, оттачивая перо в коротких публикациях на страницах отдельных столичных бульварных изданий и ведя свой собственный блог в Интернете. Не так давно Самойлов зациклился на исследовании паранормальных явлений и сразу столкнулся с абсолютным недоверием и непониманием всех и каждого, включая его же случайных работодателей. Вероятно, вскоре до него дошло, что он потерпел фиаско, потому что распрощавшись с публичной жизнью, бомондом и ночными тусовками, Гриша надолго куда-то исчез, потеряв всякую связь с кругом коллег по цеху, знакомых и даже самых близких друзей.
Пришвин не был до конца уверен, что действительно рад тому, что его бывший приятель неожиданно нашёлся и лишь по одной причине: воспалённое воображение Гриши Самойлова уже давно перебило все показатели самых изощрённых представителей бульварного жанра. Во всём остальном он мог быть в сущности неплохим спутником, ведь и один, как здраво рассудил Костя, в поле не воин.
Самойлов помог Пришвину взобраться на вершину склона, и тот не мог не заметить, насколько уверенно держался здесь его друг, как будто подобное времяпрепровождение было ему вовсе не в новинку.
– Так ты здесь уже два дня? – спросил Костя, вспомнив о недвусмысленном замечании шофёра. – Знаешь, местные не очень-то любят эти окрестности.
В ответ Самойлов загадочно воззрился на Пришвина и произнёс почти шёпотом, словно кто-то мог его подслушать:
– Два дня, дружище, и две ночи!
– Ты что-то откопал?
– Сложно сказать, – было видно, что Самойлов едва не раздувается от гордости.
Определённо, он уже успел что-то разузнать, иначе было не объяснить его крайне довольный вид. Этот задорный блеск глаз и повышенная розовощёкость запомнились Косте ещё со времён их совместных тусовок в Москве, когда его друг с увлечением рассказывал ему о своих новых бредовых идеях.
– В общем, я кое-что нарыл, – сказал он. – Конечно, если это не «фата-моргана».
Самойлов любил блеснуть эрудицией, сдобрив свою порой весьма бессвязную речь или несуразный текст в блоге каким-нибудь броским словцом.
– Даже так? – Пришвин сделал вид, что крайне удивлён.
Самойлов поморщился, стирая испарину со лба:
– Здесь очень жарко, Костик! За два дня я прочувствовал это на все сто. Почти как в пустыне Сахара, а значит, могут быть и миражи.
– Ты здесь из-за секретного института, верно? – в упор спросил Пришвин.
– Точно! – признался Гриша, и глазом не моргнув. – В некоторых кругах он известен как «Объект-5», некогда государственный научно-исследовательский секретный НИИ, привлекавший для работы самых лучших генетиков, биологов и прочих отборных «ботанов». Но теперь, у кого я ни спрашивал, никто не может толком сказать, на кого и на какие средства этот НИИ работает. Официальное прикрытие: принадлежность к фармацевтической компании «Бион», слышал о такой?
– Нет, что-то не припомню.
– Костик, я чувствую, это мой шанс.