Созвездие верности
Шрифт:
Но здесь, на крыше, разговаривая с Румер о полете, он словно услышал ритм своей жизни.
– Нет? – спросила Румер.
– Ну… в другом смысле, – сказал Зеб.
– Я понимаю.
– Эта маленькая сфера, она так далеко… и в ней содержится все, что я люблю… деревья, океаны, музыка, искусство… я постоянно думал о нашей магической нити.
– Сотворенной из золота, – глядя на луну, сказала Румер.
– И люди. Майкл… – Сердце гулко забилось у него в груди, он прижался лицом к щеке Румер и шепнул: – Ты.
Румер вздрогнула, неожиданно обернулась и, удивив
– Ру… – сказал он.
Она не пошевелилась, но он почувствовал, что настроение у нее переменилось. В воздухе вокруг них повеяло прохладой.
– Зачем? – прошептала она.
– Что зачем, Ру?
– Ох, Зеб. Я никогда не думала, что она порвется… я поклялась, что этого никогда не будет. Но, увы, это случилось – она порвалась навеки, и ничто уже не восстановит ее. Теперь у меня есть другой. Эдвард…
– Ру, пожалуйста…
– Но зачем, зачем ты женился на Элизабет? Ты все разрушил! Разорвал сам… – она вдруг отпрянула от него и скатилась по крыше в окно прямо под ними. Он не видел ее, но слышал, как она бежала через пустой дом. Сетчатая дверь хлопнула у Румер за спиной, она пронеслась по своему двору и скрылась за дверью на кухню.
Луна взобралась еще выше, и на двор Румер спустилась тень. Кусты стали темными, безжизненными. А золотая нить утонула в непроглядной черноте.
Глава 15
Сикстус позвонил Оливье де Кубзаку из хоторнской фирмы «Боут Воркс» и договорился о спуске «Клариссы» на утро этой пятницы. Поскольку Оливье участвовал в регате у Ньюпорта, за главного был сам Сикстус. Он спускал свою лодку на воду каждое лето, начиная с момента ее покупки в 1966 году, и на сей раз все тоже обошлось без сюрпризов. Они отвезли шлюп метров на пятьдесят вниз по Крестхилл-роуд, скатили его на заброшенные рельсы, а затем столкнули в пролив Лонг-Айленд.
– Почему вы держите ее в своем гараже, а не в доках Хоторна? – спросил один из рабочих, протягивая Сикс-тусу счет для оплаты.
– Потому что экономлю, – ответил Сикстус. – Потому что на Мысе Хаббарда есть этот старый эллинг, которым больше никто не пользуется, и денег здесь с меня не берут. Раньше, лет сто назад, тут была каменоломня, и они проложили эти рельсы для погрузки камней на лодки.
– Сто лет назад, – сказал начальник бригады, Ричард Страун, осматривая ржавую колею. – Лишь немногим старше твоей красавицы лодки. Когда ее построили, а, Сикстус?
– В тысяча девятьсот пятом, – ответил мистер Ларкин. – Как раз на стыке двух веков. Нашел ее в одном из дворов Силвер-Бэй, в довольно плачевном состоянии. Хозяин ее умер, а у его жены было полно забот помимо какой-то старой лодки. – При мысли о том, что «Клариссу» можно называть «какой-то старой лодкой», он покачал головой.
– И ты, значит, приобрел ее… – с улыбкой сказал Ричард, – за бесценок.
– Да, за бесценок, – кивнул Сикстус, почувствовав укол совести. Ему пришлось заменить часть обшивки правого
– Что ж, она попала в руки к тому, кто ее любит, – сказал Ричард. – Наверное, сейчас бывший владелец улыбается тебе с небес и желает доброго пути.
– Хоть бы так, – проворчал Сикстус, втайне надеясь, что владелец не осыпал его голову проклятиями за обман беспомощной женщины. Резкая боль пронзила его плечи, и Сикстус подумал: не было ли это знаком праведного гнева мертвого моряка?
Когда рабочие уехали, Сикстус поплыл на «Клариссе» к причалу, и, снова без памяти влюбившись в свою лодку, простил себе те давние прегрешения.
– Только ты и я, дорогая, – шепнул он. – И мы с тобой доберемся до самой Ирландии в целости и сохранности. В противном случае Румер нас не простит, – обращаясь к лодке, Сикстус словно беседовал с собственной женой. Он изменил название судна – хотя ему говорили, что такой поступок может накликать беду, – с «Цереры» на «Клариссу».
– Бог не покарает меня за верность любимой женщине, – шутил Сикстус. – К тому же я преподавал миф о Церере почти сорок лет, и у них с Клариссой есть кое-что общее – дочери. И то, как они любят их всем сердцем. – Продолжая болтать, Сикстус вдруг понял, что пытался развеять собственные суеверия. В конце концов, «Кларисса» взяла верх, и он предоставил Румер почетную обязанность разбить бутылку шампанского и тем самым окрестить лодку.
Вспомнив все это, Сикстус приступил к составлению списка важных дел. Он отчаливал на рассвете субботы и не хотел затеряться в океане без должного количества съестного. Услышав гуденье подвесного мотора, он поднял голову и увидел, что это Майкл с Куин проводили инспекцию своих лобстерных ловушек.
– Что тут у вас?! – громко крикнул Сикстус.
– Привет, Сикс! – ответила Куин. Майкл помахал ему рукой.
Подозвав ребят поближе, Сикстус прислонился к комингсу. Ему понадобилось меньше пяти секунд, чтобы все понять: они были по уши влюблены друг в дружку. Сикстус присвистнул. Интересно, знают ли об этом тетка Куин и отец Майкла?
– Почему ты не в школе? – спросил он.
– У нас есть работа, – ответила Куин.
– А как же летняя школа? Тебя ведь это тоже касается, Майкл.
– Я помогаю Куин, – сказал он, но по удивленному выражению, промелькнувшему на лице Куин, Сикстус предположил: она наверняка ничего не знала о том, что Майкл бросил учебу.
– Лобстеры – это, конечно, замечательно, но вы должны подумать и о будущем. По-вашему, десять лет спустя вы вот так же радостно будете таскать ловушки посреди холодной зимы? Под снегом, с замерзшими веревками и кусками льда на руках?