Спартак
Шрифт:
Но, прибыв иа остров, Кв. Воконий слишком увлекся беседами со жрецами и религиозными праздниками. В результате Митридат (а он уже переместился в Никомедию) узнал о поражении своих армий и флотов раньше, чем Кв. Воконий, и, никем не теснимый, оставил город и отправился в Понт. Дорогой он вновь попал с войском и флотом в страшную бурю. Она потопила часть его кораблей, а часть их рассеяла. Потерпел катастрофу и царский корабль. Митридат пересел на пиратское легкое судно и вопреки надеждам недоброжелателей благополучно добрался до Гераклеи Понтийской. Оставив здесь сильный гарнизон во главе с кельтом Коннакориком, он отплыл в Сииоп. Воконию ничего не оставалось, как блокировать оставленный царем в Никомедии понтийский гарнизон. Разгневанный неповиновением, Л. Лукулл немедленно послал Воконию письмо, приказывая передать командование новому адмиралу — Л. Марцию Цензорину, а самому возвращаться из-под Никомедии назад
В соответствии с изменившейся обстановкой (зима кончилась, и наступила весна) Л. Лукулл внес новые поправки в прежний план кампании. Получив распоряжение от своего командующего, полководцы со всем рвением взялись за их исполнение. Успехи, однако, оказались неодинаковы. М. Котта, обратившийся против Гераклеи, сразу же потерпел новое поражение и ушел под Прусиаду «помогать» Кассию Барбе брать ее. Совместными усилиями они взяли город. Набрав новые вспомогательные войска из вифинов, М. Котта вновь вернулся под Гераклею. Коннакорик, начальник понтийского гарнизона, и городские власти отправили послов в Херсонес и Феодосию за продовольствием; они просили также о помощи владетелей Скифии и династов Боспора.
Развязки под Гераклеей не было видно…
В других местах операции для римлян шли успешнее. Л. Мурена на юге теснил Эвмаха. Кассий Барба захватил Никею. Г. Триарий взял Апамею, произвел ужасное избиение апамейцев, а вслед за тем уничтожил у острова Тенедос возвращающийся из Испании и с Крита флот Митридата (около 80 кораблей).
Эта победа Г. Триария окончательно сокрушила силы Митридата на море и лишила последней надежды организовать десант в Италию.
К концу мая военные операции успешно закончились: за исключением Гераклеи, города были взяты, Эвмах уничтожен Л. Муреной. Все полководцы, гордые успехами, собрались с войсками у столицы Вифинии Никомедии, взятой победоносным Триарием.
Пока его полководцы возвращали под власть римлян отпавшие города, Лукулл старался вернуть к мирной жизни провинции Вифинию и Азию. Дело оказалось сложным. Л. Лукуллу приходилось все время сталкиваться с откупщиками, этими «почтенными и степенными людьми», как дипломатично называл их Цицерон. Без всякого стеснения и пощады они грабили и обдирали провинциалов.
Имея в виду, во-первых, интересы государственной казны, во-вторых, необходимость создания спокойного тыла, уничтожения причин для озлобления против римлян, по крайней мере на время ведения войны, в-третьих, разгоравшуюся в Италии войну рабов, Л. Лукулл решил принять энергичные меры для умиротворения Азии и Вифинии (позже и Киликии). С этой целью он ограничил общую сумму процентов размером самой ссуды. Все «деловые люди» были крайне недовольны таким нововведением. Но Л. Лукулл лукаво пообещал им, что введенная мера «временная». Поневоле откупщики смирились.
Летом 73 года в Никомедии состоялся военный совет. На нем присутствовали 13 человек: Л. Лукулл, М. Котта, Аппий Клавдий Пульхр, Л. Мурена, Г. Валерий Триарий, Кв. Воконий, М. Помпоний, Кв. Секстилий, М. Помпей, Сорнаций, Кассий Барба, М. Фабий Адриан, Л. Марций Цензорин. Многие из присутствующих — молодые люди, опьяненные огромными успехами, прельщенные роскошью и прелестями жизни покоренной Азии, высказывались за предложение М. Котты: дать армии отдых после великих трудов, непрерывных боев и осад. Основания к такого рода действиям они видели в следующем: Вифиния, Азия и Киликия очищены от войск Митридата; его хорошо обученные армии на 3/4 уничтожены или пленены; он почти полностью лишился своего флота, насчитывавшего 400 триер; сам царь опозорен неудачами; его враги в Вифинии и Азии ободрились; союзники пали духом; верность сановников и полководцев поколебалась; многие думают об измене, о чем свидетельствуют тайные посланцы. Митридат — человек конченый, он не сможет уже оправиться. Поэтому без всякого вреда для дела можно предоставить себе отдых.
Предложение молодых соратников Л. Лукулл отклонил. Он предложил другой план: немедленно перенести военные действия на территорию Понта. Вторжение в царство Митридата произвести сразу с двух сторон: одной колонной (под начальством Л. Мурены) через Вифинию — Пафлагонию вдоль побережья Понта Эвксинского на столицы Митридата — Синопу и Амис (всего у Митридата было три столицы); второй колонной (под его собственным начальством) через Вифинию и Галатию с юго-запада, через реку Галис, через сельские местности, в обход греческих городов, которые он станет подчинять мирным путем; обе колонны должны соединиться у Амиса. М. Котта со своим войском вновь обратится против Гераклеи и доведет ее осаду до конца. Г. Триарий, показавший способности отличного адмирала, возьмет на себя охрану проливов. Он будет отражать корабли Митридата, возможно, задержавшиеся еще на Крите и в Испании. План Л. Лукулла — хотя и не слишком охотно —
В июне 73 года, выделив Л. Мурене часть сил (большая часть их состояла из бывших серторианцев-военнопленных и вновь набранных вспомогательных войск), Л. Лукулл через Вифинию и Галатию произвел вторжение в Понт.
Он шел через сельские местности, разоряя их с помощью отрядов пехоты и конницы. Митридат пытался его остановить, посылая против него своих лучших полководцев. Происходили частые стычки, в большинстве из которых верх брали римляне.
Когда войска вступили в плодородную долину реки Териодонт (до Амиса оставалось каких-нибудь 200 километров), для римлян наступило желанное изобилие: «Бык стоил в лагере драхму, раб — четыре драхмы, а прочую добычу вообще ни во что не ставили и либо бросали, либо уничтожали» (Плутарх). Но всеми овладела неутолимая алчность. Воины жаловались на отсутствие денег, так как торговцы в этом трудном походе не пожелали следовать за ними и добычу некому было сбывать. Но особенно раздражал легионеров маршрут, избранный Л. Лукуллом, оставлявший в стороне города (полководец, как и задумал, приводил города к подчинению мирным путем). Солдаты негодовали, что предводитель не позволяет разграбить хотя бы один город. Но Л. Лукулл не обращал внимания на недовольство.
Со своей стороны, офицеры тоже начали критиковать полководца. Они высказывали опасение (позабыв уже прежние речи), что неутомимый царь, которого Лукулл не хотел преследовать, сумеет в короткий срок создать новую, хорошо обученную армию.
— Этого-то мне и нужно, — отвечал им Л. Лукулл, — я медлю с умыслом: пусть царь снова усилится и соберет достаточно для борьбы войска, так, чтобы он оставался на месте и не убегал при пашем приближении. Или вы не видите, что за спиной у него беспредельные просторы пустыни, а рядом — Кавказ, огромный горный край с глубокими ущельями, где могут найти защиту и прибежище хоть тысячи царей, избегающих встречи с врагом. К тому же от Кабир (крепость в юго-восточной части Понта. — В. Л.) всего несколько дней пути до Армении, а в Армении царствует Тигран, царь царей, который со своей ратью преграждает парфянам дорогу в Малую Азию, а греческие городские общины переселяет в Мидию, который завладел Сирией и Палестиной, а царей из рода Селевка предает смерти и уводит в неволю их жен и дочерей. И такой человек — родственник, зять Митридата! Уж если тот прибегнет к его защите, он не оставит его в беде и начнет с нами войну. Как бы нам, торопясь выгнать Митридата из его владений, не связаться на свою беду с Тиграном! Ведь он уже давно ищет предлога для войны с нами, а где же он найдет лучший, чем помочь в беде царственному родичу? К чему нам добиваться этого, зачем учить Митридата, к чьей помощи прибегнуть в борьбе против нас? Зачем загонять его в объятия Тиграна, когда он сам этого не хочет и считает за бесчестие? Не лучше ли будет дать ему время собрать свои собственные силы и снова воспрянуть духом — ведь тогда нам придется сражаться не с мидянами и армянами, а с колхами, тибаренами-каппадокийцами, которых мы много раз бивали!
Пока Л. Лукулл совершал разъезды по Вифинии и Азии, приводя в порядок местные дела, царь энергично собирал новое войско. Он отправил письма к сыну Махару на Боспор, требуя от него пехоту. С такой же просьбой он обратился через послов к своему зятю Тиграну. Он разослал вербовщиков с деньгами и подарками на Кавказ и в Скифию.
Войско собиралось, но больше его собственными трудами. Махр отделывался с помощью обещаний. Тигран — с помощью дипломатических уверток.
Со своими советниками — Метродором из Скепсиса («отцом царя») и Каллистратом («поверенным тайн царя») Митридат изобретал различные способы, с помощью которых можно принудить неверных друзей оказать ему помощь. Но никто не мог придумать ничего хорошего. Верность самих советников и полководцев царя от непрерывных неудач явно поколебалась. В сговоре с Махром тайные переговоры с Л. Лукуллом начал Селевк. Диокл, посланный к скифам вербовщиком, получив от римского полководца обещание безопасности, бежал к нему с золотом и дарами. Его примеру последовали многие другие, рангом поменьше.
Разгневанный Митридат ответил новой жестокой чисткой среди близких к нему людей.
Войска собирались. И когда Л. Мурена появился с войском в Пафлагонии, царь мог уже встретить его и оказать римлянам сопротивление, постепенно под натиском энергичного противника отходя на восток, вплоть до Амиса. Здесь противники остановились и яростно сражались, не доводя, однако, дела до генерального сражения.
Только с приходом армии Л. Лукулла под Амис (середина июля) Митридат оказался вынужденным отступить на юго-восток, в сторону Армении. В Амисе и Евпатории, двух своих столицах, в Темискаре, по преданию, бывшей столице амазонок, в Синопе он оставил сильные гарнизоны.