Спасатель 2
Шрифт:
Скорее всего, после окончания забавы несчастных селян отпустят, но они почти наверняка станут инвалидами, неспособными содержать семью.
Инструкция гласит, что при встрече с криминальными элементами иноку позволительно скрыться бегством и лишь в исключительных случаях разрешается прибегнуть к мягкому увещеванию. Именно так я и поступил, постаравшись вложить в слова всю силу убеждения. Большая часть слушателей проповедь проигнорировали, но один из душегубцев, а именно «спортсмен», тренирующийся на живых людях, подошел поближе. Разумеется, вовсе не из желания вступить в диспут с образованным человеком. Нет, он в полном согласии с рассчитанной моделью поведения разбойников и без лишних церемоний попытался отвесить мне оплеуху. Надо сказать, удар по лицу бронированной перчаткой нес серьезную угрозу моему здоровью, а следовательно, и выполнению задания. Поэтому дальше все пошло на автомате. Совершенно машинально я четко отработанным движением
Самый молодой и самый шустрый из них подбежал первым, стараясь показать остальным свою прыть и доблесть. Еще на бегу он выхватил из-за пояса топор и выписывал им в воздухе «восьмерку». Взмах посохом, и, получив тычок по голени, юнец опрокинулся на траву. Топор он не выпустил и, перекатившись на спину, даже попытался встать, а потому мне пришлось повторить удар, но на этот раз по горлу. Все равно разбойника в ближайшее время изловили бы княжеские кмети, и штрафом за свои злодеяния он бы не отделался. Но о системе наказания в древней Руси я размышлял потом, а в эту секунду ко мне уже летел другой оглашенный, выставив копье. Ну не понимаю такой логики. Вот видел же человек, что инок два раза подряд одолел его товарищей, и все равно прется на рожон, не дождавшись подкрепления. Согласен, что копье с острым железным наконечником лучше простой палки, но и про момент инерции забывать не стоит. Мне достаточно чуть отклониться в сторону, а он бы так и пробежал мимо, если бы не мой посох, оказавшийся у него прямо под ногами. Забавно, что разбойники два раза подряд попались на один и тот же прием.
Увидев, что от первоначального состава банды осталось ровно пятьдесят процентов, грабители поспешно отошли назад, и вожак самолично взялся за лук. Однако выпущенные им три стрелы удивительным образом попали прямо в посох, превратив его в подобие гигантского гребешка. Впрочем, что тут удивительного, если его лук – простая деревяшка, не чета тугому составному луку дружинников. Однако, ничуть не смутившись, разбойник достал сулицу [9] и с размаху швырнул в меня. Дротик опять-таки вполне ожидаемо задел волшебную жердину и рухнул к моим ногам. Затем наступила очередь топора, который, в общем-то, метательным оружием не является, но, тем не менее, в опытных руках приобретает способность метко попадать в цель. Крутящийся и воющий топор, поющий страшную песню смерти, летел мне прямо в лицо, но на самом деле особой опасности не представлял. Жесткие тренировки и полученные на них многочисленные синяки не прошли даром, так что через мгновение я уже крепко сжимал топорище в ладони. Конечно, проделал это не так ловко, как индейцы в фильмах ловят томагавки, но все же с задачей справился. Помня, что по разработанной в центре легенде вооружаться мне нельзя, я отбросил топор в сторону, постаравшись сделать это с максимально презрительным видом.
9
Короткое метательное копье.
Зарычав от злости, бандиты дрогнули и нерешительно начали озираться, раздумывая, не скрыться ли от сумасшедшего монаха в лесу. Но главарь хлесткими фразами и недвусмысленными взмахами меча убедил подчиненных завершить начатую работу. Хотя противники сначала и недооценили боеспособность отдельно взятого монаха, за что и поплатились, но теперь они додумались перейти к тактике окружения. Коротко посовещавшись, причем вожак повернулся ко мне спиной и я не мог прочитать по губам, что он говорит, разбойники начали обходной маневр. Понимая, что им нет смысла соревноваться с мастером фехтования, главарь вооружился клевцом, видимо, рассчитывая зацепить им мой посох. То же самое сделал один из его подручных, и лишь третий, самый старший по возрасту, с пегой от седины бородой, взял короткое копье. Обступив меня с трех сторон, охочие люди закружились в зловещем хороводе, ожидая удобного момента. Признаюсь, мне стало жутко. Одно дело, сражаться, когда тыл закрыт стеной или прикрыт товарищем, и совсем другое – ожидать удара в спину.
Атака началась неожиданно, без всякого сигнала. «Пегий» проворно шагнул вперед, выбросив в мою сторону руку с копьем, и я решил, что его ладонь с узловатыми почерневшими пальцами – это последнее, что я вижу в жизни. Но бойцовский навык у меня никуда не делся, и посох мгновенно отбил вражеский выпад. Впрочем, план разбойников себя действительно оправдал. Пока один из них усердно тыкал в меня копьем, остальные успели приблизиться. Отважный тать-копьеносец ценой своей жизни выгадал несколько мгновений, и оставшиеся двое бандитов выхватили у меня посох, наивно полагая, что браться за оружие мне не позволят строгие обеты, а кулаком я им много урона не нанесу. Все это, конечно, так, но они забыли, что бить можно не только руками, но и ногами.
В общем-то, пнуть противника в живот – прием хорошо известный, но вот ударам ногами в прыжке здесь не учат даже дружинников, а тем более, монастырскую братию. Узрев, как инок подпрыгнул, крутнувшись юлой, и стремительно вылетевшая из-под рясы грязная ступня выбила дух из вожака шайки, последний выживший разбойник бухнулся на колени. Довольный оказанным эффектом, хотя и несколько смущенный нарушением устава Службы, я приготовился произнести внушение раскаявшемуся грешнику, как сзади что-то грохнуло и звякнуло. Поддев пальцем ноги валявшуюся сулицу и подбросив ее в воздух, я мгновенно развернулся, присев в «позу всадника» и выставив вперед левую руку, а правой, не глядя, поймал копье. Но, как оказалось, сделал все это зря, потому что на меня во все глаза смотрели несколько дружинников, явно никогда прежде не видевших стиль Шао-Линя. Ратники, услышав крики несчастных, мчались скорее на помощь, а приехав, стали свидетелями разборок в стиле кун-фу. Разумеется, в монастырях жило немало отставных ратоборцев, но восточные школы боевых искусств на Русь пока не проникли, и чтобы вот так в полете достать голову противника пяткой, такого здесь еще не видели. Потрясенные зрелищем, гридни не проронили ни слова, когда я гордо удалился, подобрав рясу.
Неудивительно, что Фрол надолго запомнил необычного чернеца и горел желанием увидеть, что же инок сумеет натворить, если ему дать меч.
Только интересно, что Капеца здесь делает, в чужом краю. Впрочем, недоумение быстро разрешил Егорка, который, как второе лицо в отряде, почитал себя обязанным все докладывать своему командиру.
– А Фрол неместный, он из дружины боярина рязанского Евпатия Львовича. Тот, когда из Чернигова спешил в Рязань, проходил здесь, а Капеца занедужил и у нас остался. Все собирался вернуться, да не успел.
Вот оно что. Евпатий Коловрат, отправленный послом к черниговскому князю, не дождался от него никакой помощи и лишь получил разрешение набрать три сотни добровольцев. Желающих воевать с погаными в черниговской дружине нашлось куда больше, чем триста, хотя все и понимали, на что идут. Неудивительно, что выздоровевший Фрол тоже без малейших колебаний присоединился к городецкой рати.
Однако командовал уцелевшим подразделением вовсе не Капеца, а десятник Василий Плещей – чернобородый здоровяк, невероятно широкоплечий, в полном соответствии своему прозвищу [10] . Он вышел из боя практически без царапины, лишь султан на высоком шлеме сбила вражеская сабля, но вот коня витязь потерял. Зато теперь Василий восседал на великолепном трофейном жеребце самаркандской породы, от головы до хвоста покрытом пластинчатым монгольским доспехом. Меня даже на секунду охватила зависть, ведь у моей лошаденки не имелось даже стального налобника или латного оголовья.
10
Плещей – плечистый.
Убедившись, что с Ростиславом все в порядке, Плещей с надеждой спросил, не помешают ли дружинники выполнению моей миссии. Отказываться я, естественно, не стал, но переговорить предложил в более укромном месте.
– Что мы тут на перекрестке торчим как три тополя на Плющихе… – Кстати, интересно, откуда это выражение появилось? Судя по недоуменным лицам ратников, оно не из этого периода. – Надо отъехать подальше.
Возражений не последовало, и Василий указал отряду направление, в котором надлежало двигаться. По едва натоптанной тропинке мы углубились в самую пущу, подальше от просеки. Как только тропа стала пошире, десятник повел лошадь рядом со мной. Понизив голос, Плещей без лишних предисловий спросил мое мнение о шансах продолжительного сопротивления города захватчикам:
– Городец все?
Хороший вопрос. Хотелось бы обнадежить соратника, но лучше сказать правду.
– В нем, небось, доспешных почти не осталось, – попробовал я прозрачно намекнуть на безвыходность ситуации.
– Дружинников пару дюжин, – начал считать Плещей, – да среди купцов и слободских еще десяток латников наберется. Остальным город даст щиты и копья, но что черный люд может сделать супротив большой рати?
– Вот, Василий, ты и ответил на свой вопрос.
– Неужели они долго не продержатся? – никак не мог поверить в очевидное десятник, что, впрочем, легко объяснимо. Будь это чужой город, он бы смотрел на ситуацию более объективно. Придется резать правду-матку прямо в глаза.