Спасатель
Шрифт:
— Сам делал?
— Это ерунда, — пренебрежительно бросил мастер. — Работу с изъяном себе оставил, — без лишней скромности пояснил Лазарь, снимая с пальца отливающее небесной лазурью ювелирное изделие, — а так обычно, неплохо выходит.
Действительно неплохо, мысленно подтвердил я, разглядывая перстень на свет. Калиево-свинцово-кремнеземное стекло, выплавленное точно по науке.
Заметив мое одобрение, Лазарь вытер руку о тряпицу и махнул жене, чтобы подала ему суму.
— Вот, подарок для князя припас. Чай, после разорения и посуды у него не осталось. — Бережно достав сверток, мастер развернул сукно и извлек прекрасный кубок ручной работы.
Презент сразу же был вручен Ярославу, который в благодарность провозгласил здравницу всем серенцам. Кубок пошел по рукам, сопровождаемый восхищенным аханьем. Ну, меня
— Скажи, Лазарь, а все потребное для производства ты с собой взял?
— Два возка, — довольно кивнул стекольщик. — Тимофей озаботился лошадку найти, чтобы всю мастерскую свезти.
Через минуту мы уже стояли во дворе рядом с розвальнями, в которых Лазарь привез инструменты и сырье для стеклоделанья. Увлеченный мастер начал показывать свои сокровища:
— Вот в этих мешках сурик, в этом песочек отборный, а тут поташ.
От восторга я даже потер рук.
— Поташ это хорошо. Это очень, очень хорошо.
Довольный собой, ну и мастером, конечно, я вернулся за стол и занялся черчением на чистом берестяном листе, используя кинжал вместо линейки, а круглое основание маленького медного кубка вместо циркуля. Получалось не очень, все-таки я больше историк, чем инженер-чертежник, но трудности меня не останавливали.
Между тем пир продолжался. Изголодавшиеся за время скитания по лесам люди поглощали пищу неспешно, но основательно. Громких здравниц не провозглашали, вроде повода нет, но сильно и не грустили. В общем, такой солидный корпоративный банкет. Прервали нас неожиданно. Дверь вдруг резко, как будто ее хотели сорвать с кожаных петель, распахнулась, и в терем буквально влетел Доманег, посланный давеча на разведку. Вместе с ним в помещение ворвался еще один воин, со смутно знакомым лицом. Возможно, видел его среди сотни других Городецких дружинников, а может, и показалось. Эх, почему до сих пор какие-нибудь гербы не ввели, чтобы сразу было видно, какой воин из чьего отряда.
Прежде, чем дверь захлопнули, успел заметить, что ратники прибыли о двуконь, причем лошадки татарские. Меж тем, даже не перекрестившись на иконы, Доманег еще с порога радостно закричал:
— Разбили все войско нехристей! Козельцы прислали дружину и та ночью всех агарян убила. Полона набрали — тьму, а поживы… — Гридень закатил глаза к небу и развел руками, показывая неисчислимость трофеев. — Сейчас по лесам отлавливают тех, кто утек, а горожане добычу в поле собирают.
Хм, простейшая задача с дробями. Если убили всех, да еще больше в плен взяли, да еще часть сбежала… Или я не понимаю в арифметике, или гонец что-то перепутал. Но раз трофейные команды работают спокойно, то разгром Очирбата действительно полный.
Как только радостный гомон несколько поутих, десятник Плещей, опередив меня, первым спросил вестника:
— Что Ростислав нам приказывает делать?
Улыбка на лице Доманега тут же исчезла, чело покрылось морщинами, а плечи подавлено опустились. Все стало ясно без слов — князь погиб.
Обратный путь к Городцу был куда веселее прежнего путешествия. Уже не горстка беглецов, опасающихся погони, спешила тайными лесными тропами, чтобы спрятаться в глуши и отсидеться до конца нашествия. Теперь победоносное, хм, нет, скорее причастное к большой победе войско горделиво шествовало по своей земле, не боясь встречи с врагом. Уже не было необходимости продираться через частолесье, и мы смело продвигались напрямик. Однако, боковые дозоры и головная походная застава присутствовали, как и положено по уставу. Хотя бояться мы никого не боимся, но стоило опасаться нежданной встречи с разведкой или мелкими боевыми группами противника. Правда, наша внушительная кавалькада из двух десятков саней и такого же количества всадников впечатляла своей численностью, и никто на нее покушаться не торопился.
Юный Ярослав, снова сидевший на моем коне, поминутно оглядывался, проверяя, на месте ли его немаленькая дружина, подобающая князю. Княжеская казна также теперь соответствовала своему названию. Ратча не успел растратить все выделенные ему средства и сдал их остатки вместе с моими деньгами. К счастью, всю меховую рухлядь новгородец распродал и казна была достаточно компактна, так как состояла исключительно из серебра. Мою золотую гривну Тимофей хранил отдельно, бережно завернув, чтобы ни миллиграмма не стерлось.
Небрежно бросив редкостную драгоценность в кошель, я мельком пересчитал разложенные на столе серебряные гривны, подтвердив заявленное количество, а мешочки с монетами просто взвесил на руке. Чтобы не таскать лишнюю тяжесть, свои непотраченные деньги забирать не стал, да еще и высыпал в общую кучу последние гривны, лежавшие в мошне, чем совершенно добил Ратчу, не ожидавшего такого нестяжательства. По его глазам было видно, что свое серебро он никому не отдаст, даже если вздумает уйти в монастырь.
Но мне право же действительно было не до денег. Новость, принесенная гонцом, оказалась как гром зимой, и перевернула уже устоявшуюся жизнь. По-человечески приятно, что столько людей уцелело, но с другой стороны, это взваливало на меня немыслимые заботы. Спрятать одного княжича в дальней глуши, куда и ворон не залетал, это раз плюнуть. Разместить там же десяток человек тоже нетрудно. Обеспечить жильем и едой полсотни человек — проблема, но решаемая. А тут речь идет уже о тысячах людей.
Другая загвоздка в том, как решение наместника Медлило об эвакуации окрестных городков и весей отразится на ходе истории. Ведь теперь у Козельска есть все шансы благополучно пережить осаду. Хотя, ну подумаешь, в учебниках истории поменяется пара слов: Вместо "лишь после семинедельной осады Бытый захватил Козельск", будет "даже после семинедельной осады Бытый не смог взять Козельск, после чего прозвал его "Злой город". Миру от этого ни холодно, ни жарко. И кстати, это нетрудно проверить. Достаточно слегка повернуть камень в моем перстеньке и дотронуться до него металлическим предметом. Легкое покалывание показывает, что передатчик заработал, и в течение минуты должен прийти ответ. Так и есть, секунд через сорок началось частое покалывание в пальце, — значит рация из будущего, ежеминутно забрасываемая в текущее время, уловила мой сигнал и прислала ответ. Все, поворачиваю камень обратно. Теперь на душе у меня полегчало, да и нашим спокойнее будет. Начальник Службы генерал Карась, наверно, третьи сутки не спит, ждет, вернется ли спасатель.
Подготовка к походу заняла остаток дня и часть ночи. К счастью, наличие серенских мастеров — кузнецов, шорников и прочих умельцев, позволило быстро проделать необходимые мероприятия. Следовало перековать коней, подбить шипами подметки сапог, подлатать одежду, заменить перетертые ремешки упряжи, проверить, не треснули ли клинки, заклепать в доспехах пластины и колечки. Заодно требовалось наготовить достаточно припасов для людей и заготовить фураж лошадям.
Привычные к подобным авралам жители прошлого не оплошали, и точно в назначенный час, а именно, с началом рассвета, колонна тронулась в путь. Еще раз я мысленно прошелся по всем пунктам. Десятники и их заместители назначены; кто и в каком порядке принимает командование в случае гибели командиров, все помнят; маршрут движения, на случай, если кто-то отобьется, все знают; куда отступать в случае засады, согласовали. Уф, вроде бы ничего не забыл. Ну, тогда можно подумать о моей неожиданной и короткой карьере управителя города. Вот что теперь мне с Городцом делать?
Но кроме меня, никто из спутников рефлексировать не собирался. Ишь, как все в бой рвутся. А вот я бы не торопился, ведь контингент у нас в основном необстрелянный. Дружина на шестьдесят процентов состоит из детских. Да, оборужены все поголовно, но надеть доспехи не значит превратиться в воина. Пусть все местные жители, до последнего, жилистые и выносливые, но к любому делу навык и привычка нужны. Например, просто нарубить дрова, и то целое искусство. Когда мне пришлось делать это первый раз, то никаких затруднений я не видел. Что может быть трудного в том, чтобы расколоть какое-то полено? Но после нескольких замахов и с левого плеча, и с правого, стало ясно, что упрямая деревяшка опасный противник и разрубить ее непросто. После того, как мне показали, что колун следует опускать строго вертикально и при этом стараться выцеливать трещины, дело пошло на лад, хотя победа и не обошлась без потерь с моей стороны. Расколов полено, топор не остановился и рассек мне большой палец на ноге, нанеся страшную на вид рану. Хотя от нее потом остался только тоненький шрамик, но после долгой ходьбы он начинает болеть, правда, от врачей я эту тайну успешно скрываю.