Спасая тебя
Шрифт:
себя. Просто добавляю ещё один слушок в кучу, и мне стало интересно, сколько времени займёт на
то, чтобы оно дошло до меня.
Сегодня вечером мне нужно работать в Скрупе, но я позвонила и спросила Стейси, знает ли она
того, кто будет готов поменяться со мной сменой. Оказывается, есть Джасинда, и она предлагает
поменяться, если я выйду за неё завтра. Так что я работаю в пятницу вечером, в один из самых
оживлённых вечеров, и Джасинда сказала мне, что почти еле подавила
смену.
Я отправляю Лукасу смску, сказав, где и когда репетиция. Несколько минут спустя он отвечает, сообщив мне, что заберет меня в восемь.
На ужине этим вечером, Кайл не счастлив, когда я говорю ему, что пойду с Лукасом.
— Это – школьный вечер, — заявляет он. — А ты ходила с ним лишь только вчера
вечером. Я думаю, что эта штука слишком быстро движется.
— Ничего не происходит. Мы просто друзья.
Он бросает на меня скептический взгляд.
— Я не лгу тебе, Кайл, — заявляю я, ощущая гнев от его недоверия даже при том, что его
инстинкты не совсем неточны. Тот факт, что ничего не происходит, не означает, что Лукас, и я не
хотим этого.
Видимо это поставило его на место.
— Я знаю, что ты не лжешь, — говорит он.
— У тебя вырастит нос, если будешь лгать точно так же, как и Пиноккио. — Пенелопа
указывает на мой нос.
— Правильно. Врать очень плохо, — говорю я.
Она серьёзно кивает мне.
— Доедай свой ужин, — Хлоя инструктирует Пенелопу, помогая ей подцепить еду на вилку.
— Возвращайся к десяти, — заявляет Кайл.
Я киваю и тороплюсь расправиться со своим ужином
Я несусь наружу, когда Лукас останавливается, и уже положила руку на ручку двери машины,
когда он появился около меня.
— Я собирался сделать это за тебя, — говорит он. Низкий, рокочущий звук его голоса бросает
меня в дрожь.
Он одет в черный пуловер с длинными рукавами, который заканчивается чуть выше джинс, низко
сидящих на его талии. Я же надела черный свитер с высоким воротом и тоже синие джинсы. Я
усмехаюсь, скользя глазами по его одежде и останавливаясь на его сильной линии челюсти и
спутанных волосах.
— Сегодня вечером мы на одной волне, — говорю я, жестикулируя на наши соответствующие
одеяние.
Он дарит мне жесткую улыбку.
— Это было бы хорошей переменой.
Я изучаю его и задаюсь вопросом, сказал ли ему Майлз правду о Чаде и не состоявшемся
выпускном. Если это так, то думаю, что он поубавит отношение.
Я забираюсь в грузовик и позволяю ему закрыть за мной дверь, чувствуя себя слишком усталой, чтобы играть с ним в «Угадай-ка моё переменчивое настроение» сегодня вечером.
— Ты знаешь, кто такой Десмонд? —
— Барабанщик. Он раньше ходил в нашу школу. Думаю, что его отчислили.
После этого поездка продолжается в тишине. Я поворачиваюсь, чтобы понаблюдать, как центр
города мелькает за окном.
— Сегодня меня много спрашивали о моем пропавшем гипсе, — говорит он, заставив мои глаза
приземлиться на его подтянутое предплечье.
— И что ты сказал? — я позволяю глазам переместиться на его удивительное лицо, настолько
красивое в профиле.
Он поглядывает на меня.
— То, что врачи попутали, и она не была сломана.
— Как ты избавился от гипса?
— Я воспользовался отцовскими электроприборами, в основном циркулярной пилой. Лиам помог
мне.
От волнения у меня расширяются глаза, что он использовал пилу на себе, но его превосходно
выглядящие руки остановили меня от комментария.
Его рука сжимается и разжимается на руле.
— Я могу кое о чём спросить тебя?
Я сразу же напряглась. Когда он спрашивает разрешения задать вопрос - плохой знак. Несмотря на
моё беспокойство, я киваю.
— На что похоже, когда ты исцеляешь кого-то? Это причиняет боль?
Узел сформировался в моем животе. После израсходования моей жизни, не говоря ни с кем кроме
моей матери, появляется неприятное ощущение, и не хочется говорить об этом сейчас. Но
слишком поздно, чтобы повернуть время вспять. Он уже знает мою тайну, а я его. В глубине души
я рада. Больше не могу в одиночку тягаться с этим, и, по некоторым причинам, я доверяю Лукасу, даже если не уверена, что смогу доверить ему сердце.
— Боль не заживает, — наконец отвечаю я.
Он морщит лоб, пока пытается долго смотреть на меня.
— Когда ты нашёл меня на лестнице в тот день, я просто задела кого-то, кто был довольно-таки в
плохой форме. Думаю, что это, мог быть тот студент, Дерек. Потому что я не использовала свою
силу, чтобы помочь ему, и, держала её в себе, и почувствовала себя плохо.
— Плохо? Да ты тряслась как осиновый лист и едва могла стоять на ногах, — подчеркивает он.
Я киваю головой.
— Такое происходит каждый раз, когда ты не исцеляешь больного человека, с которым
контактируешь? — его недоверчивый вопрос понятен. Я не могла бы жить своей жизнью, если бы
оно именно так работало.
— Я не подцепляю все болезни. Если чья-то болезнь не прогрессировала достаточно, чтобы
затронуть их здоровье, то я не почувствую его. Но если я рядом с реальным больным человеком, тем, кто страдает, такое может произойти, если ослаблю бдительность. Я знаю, как это