Спасенный любовью
Шрифт:
— Боже правый… — пробормотала Элинор. Повернувшись к торговцу пирожными, она спросила: — Кто эта дама?
Торговец посмотрел в сторону удалявшейся кареты.
— Она не та женщина, о которой я стал бы говорить с леди, мисс.
— Правда? — Элинор сунула торговцу монетку, и тот вложил ей в ладошку теплый кекс с тмином в бумажной обертке. — Вы возбудили мое любопытство. Не волнуйтесь, я давно выросла, и меня трудно шокировать.
— То, что я сказал, — чистая правда, мисс, — продолжал торговец. — И джентльмены, которые ходят туда в
Элинор вполне могла «в такое» поверить. И то, что миссис Уитейкер была куртизанкой, отнюдь ее не удивило. О ее же успехе на этом поприще свидетельствовали дорогие меха, элегантный экипаж и породистые лошади.
Элинор развернула купленный кекс и откусила кусочек.
— О Боже, — прошептала она.
— Истинный крест, весьма уважаемые, — повторил торговец. — Туда ходят даже принцы. И герцоги вроде того шотландца, который все время носит килт. Но зачем мужчине одеваться в юбку? Не понимаю я этого… Ведь так недолго и задницу отморозить. О, прошу прошения, мисс, я забылся.
— Ничего страшного, — улыбнулась Элинор и откусила еще кусочек кекса.
Выходит, миссис Уитейкер была куртизанка, а Харт Маккензи отправил ей тысячу гиней. За снимки? Или за обычные услуги, за которые джентльмен платит куртизанке?
Что ж, Харт — мужчина, его стародавняя любовница умерла, а у джентльменов есть определенные физические потребности — это неоспоримый факт. Но благовоспитанные жены не понимают этих физических потребностей своих мужей и не в состоянии их выносить, утверждают ученые, — мол, у благовоспитанных леди аналогичных потребностей нет и быть не может.
«Какая чушь!» — думала Элинор, потешаясь над этой выдумкой ученых. На самом деле джентльмены посещали куртизанок только потому, что им это нравилось. А дамы сидели дома и сносили измены мужей, потому что не имели выбора.
Харт не был святым. К тому же в данный момент он никому не принадлежал, так что Элинор не могла ни в чем его упрекнуть. И все же…
Сердце ее болезненно сжалось, и все поплыло перед глазами. Не в силах пошевелиться, она стояла напротив дома на Джордж-стрит и тяжко вздыхала.
Тут к дому подкатила еще одна карета.
— Не упоминайте нечистого, мисс, — произнес торговец. — Это его герб. Шотландского герцога, я имею в виду.
Но Элинор и так уже все поняла. Времени убегать у нее не было, и спрятаться тоже было негде. Поэтому она стала за ближайший фонарный столб, прислонилась к нему плечом и, пряча лицо, откусила очередной кусочек от кекса с тмином.
В следующую секунду Элинор увидела на тротуаре прямо перед собой огромные сверкающие башмаки, а над ними — подол килта с сине-зеленой клеткой клана Маккензи. Подняв глаза, она увидела белоснежную манишку под распахнутым плащом, а далее, под полями шляпы, лицо герцога.
Харт не произносил ни слова; он отлично знал, почему Элинор стояла у дома куртизанки по имени миссис Уитейкер, так что спрашивать
Элинор же не почувствовала себя виноватой; в конце концов, это не она наносила визиты куртизанке, и не она заплатила ей тысячу гиней.
Они могли бы простоять так на холодной улице весь день, если бы дверь дома снова не распахнулась настежь. И появился все тот же дюжий слуга. На этот раз он нес на плече мужчину. Харт и глазом не моргнул, когда слуга направился прямиком к его экипажу, а затем затолкал мужчину внутрь.
Удивление Элинор еще больше возросло, когда из дома вышел Дэвид Флеминг. Он посмотрел на затянутое тучами небо, надел шляпу и тоже влез в экипаж герцога.
Готовая засыпать Харта вопросами, Элинор вновь к нему повернулась. Но он указал на экипаж и произнес:
— Садись.
Элинор вздрогнула, а торговец, наблюдавший за этой сценой с нескрываемым удовольствием, вдруг с озабоченным видом нахмурился.
— Без надобности, — ответила Элинор. — Я найму экипаж. Со мной Мейгдлин, и я сделала много покупок.
— Садись в мою карету, Эл, или я привяжу тебя к ее верху ремнями.
Элинор театрально закатила глаза, откусила еще кусочек кекса и помахала Мейгдлин, стоявшей чуть поодаль, у тележки другого уличного торговца.
— Идем, Мейгдлин, мы уезжаем! — крикнула она.
Горничная с радостным видом засеменила к хозяйке и к знакомому экипажу. Сложив в него свертки, она с помощью слуги миссис Уитейкер забралась на место рядом с кучером. Торговец же, наблюдавший за происходящим, даже забыл вынуть из миниатюрной угольной печки очередную булочку.
— Все в порядке! — крикнула ему Элинор. — Просто его светлость не умеет быть вежливым! — Отвернувшись, она направилась к экипажу и добавила: — Харт, дай слуге крону за труды, ладно?
Глава 9
В карете Элинор уселась напротив уже разместившихся там джентльменов — Дэвида Флеминга и бледного, без чувств, англичанина, которого Элинор прежде не видела.
— Кто это? — спросила она Дэвида, но слуга уже начал подавать ей лежавшие на полу свертки, и Элинор наклонилась, чтобы убрать их. — Ох, Дэвид, прости… Не поможешь ли подтолкнуть все это? Только осторожно, иначе может разбиться.
Флеминг кивнул и тут же помог сложить покупки. Он был в вечернем костюме, и от него пахло сигарами, бренди, духами… и еще чем-то. Элинор не сразу определила этот запах, но вскоре поняла его значение. Так пахло от мужчины, переспавшего с женщиной.
Осознав, что Элинор все поняла, Дэвид покраснел и вынул из кармана фляжку, чтобы сделать глоток.
— Харт, смотри не сядь на это, — предупредила Элинор, когда герцог влез в экипаж. — Это для Бет. Не мог бы ты…
Харт нахмурился, взял сверток и убрал его на полку над сиденьем.