Спасенный любовью
Шрифт:
Она взглянула на него с холодной яростью.
— Если ты решил, что я разозлилась из-за ревности, то ты ошибаешься. Меня не шокировало, когда я узнала, что у тебя была любовница. У многих джентльменов есть любовницы, а ты ведь такой пылкий, Харт… Я могу простить наличие любовницы в прошлом, с которой ты перестал встречаться, после того как начал ухаживать за мной, могу простить даже твои похождения, которые она не нашла возможным описать в подробностях.
— Можешь простить меня, хотя швырнула мне в лицо кольцо?
— Да, Харт Маккензи. Потому что меня разозлило
Он сделал шаг назад,
— Эл, я все правильно понял? Ты собираешься разорвать нашу помолвку, потому что я грубо обошелся с куртизанкой?
Она со вздохом ответила:
— Не просто грубо. Ты использовал ее… как используешь всех. Как использовал меня. И не имеет значения, кто она — куртизанка, уличная девка или графская дочь.
Каждое слово Элинор было подобно удару, потому что каждое ее слово было правдой. И тогда он нанес ответный удар.
— Возможно, Эл, я не такой поборник равенства, как ты.
Она поморщилась, и он понял, что теряет ее.
— Жестокость — она всегда жестокость, Харт.
— А когда у меня был шанс не быть жестоким?! — рявкнул он не удержавшись. — Если я жестокий, то только потому, что таким меня воспитали. Благодаря этому я и выжил. Ты ведь видела моего отца и знаешь, как мне приходилось расти. Ты знаешь, что он делал со мной и с моими братьями, во что превратил нас.
— Конечно, вины с твоего отца никто не снимает. Я знаю, какой он ужасный. Я испытала это на себе, и поверь, мне очень жаль тебя. Но у тебя есть выбор. Выбор твой собственный, а не твоего отца. — Элинор чуть прищурилась. — И не смей наказывать миссис Палмер за то, что она рассказала мне. Она и так запугана. Ты это знаешь? Она уверена, что ты никогда не простишь ей этого, уверена, что навсегда потеряла тебя. И все же ей хватило смелости прийти ко мне и поговорить.
— Она пыталась рассорить нас с тобой, — выпалил Харт. — Очевидно, небезуспешно. Может, она и показалась тебе несчастным ангелом, но Анджелина Палмер — интриганка, готовая на все. Да-да, на все — лишь бы добиться желаемого!
Глаза Элинор расширились.
— Поверь, Харт, у меня своя голова на плечах. Я знаю, что миссис Палмер холодная и расчетливая. Ведь женщине в ее положении другой и быть нельзя. Но она прекрасно знала, что, рассказав мне все, положит конец отношениям с тобой. И все же она смирилась с этим. Да, смирилась… Ты считаешь, что я не от мира сего, считаешь меня воспитанной наивным аристократом. Однако я разбираюсь в людях, и мне не составило труда понять, что ты сломал ее. Ради тебя она готова была на все, а ты сломал ее. Откуда мне знать, что ты, Харт, не сделаешь того же со мной?
Он чуть не задохнулся от гнева и отчаяния. Неужели он действительно стал таким мерзавцем?!
Харт провел дрожащей рукой по лицу. Лицо было влажным от испарины. «Ты сломал ее». Что ж, Элинор права. А может быть, Анджелина и впрямь во всем ему уступала и потакала его прихотям. Конечно, это не делало ее святой — Анджелина была далека от этого, — однако она мирилась с его образом жизни.
Но Харт Маккензи не мог склонить голову, не мог извиниться и уступить. Он не умел контролировать себя и сдерживаться. Он даже не имел представления о том, как именно себя сдерживать. Его отец выпускал пар, набрасываясь на окружающих, и он, Харт, поступал точно так же.
Он всегда брал то, что хотел, а тот, кто становился у него на пути, за это расплачивался.
Он со вздохом взглянул на Элинор. Увы, что бы Харт Маккензи ни делал, как бы ни старался, он так и не смог по-настоящему завоевать ее. И это его бесило.
— Я могу уничтожить твоего отца, — пригрозил он. — Не думай, что у меня не получится. Я могу уничтожить вас обоих.
Элинор кивнула:
— Не сомневаюсь, что можешь. Ты богатый и могущественный, и все скажут, что я ужасная дура, раз отвергла тебя.
— Я не шучу, Эл. Я могу погубить его. Ты этого хочешь?
Он ждал, что она испугается и начнет оправдываться или же попытается успокоить его — именно так всегда поступала Анджелина. Но Элинор…
Он внимательно посмотрел на нее и не увидел страха в ее глазах — только печать.
— Уходи, Харт, пожалуйста, — сказала она.
— Но ты согласилась выйти за меня замуж! — прорычал он. — У нас с тобой — контракт. Уже слишком поздно отказываться.
Она покачала головой:
— Нет, не поздно. Пожалуйста, уходи.
Харт грубо схватил ее за локоть. Она уставилась на него в удивлении, и он ослабил хватку, но не отпустил ее.
— Что ты будешь без меня делать, Элинор? Тебе не к кому пойти. У тебя ничего нет. А я могу дать тебе абсолютно все. Помнишь, я уже говорил тебе об этом?
— Да, помню. Но какую цену заплачу я за это, а, Харт?
Тут он, не выдержав, взорвался. Все эти долгие годы он знал, что его несдержанность дорого ему стоила. Но тогда он был слишком молодым и самоуверенным, поэтому не мог понять, что не все в мире можно взять силой, тем более — Элинор Рамзи.
— Эл, ты ничто! — Эти слова вырвались из его горла подобно рыку. — Ты всего лишь дочь обедневшего графа, который в силу своей беспомощности даже не знает, откуда у него на столе пища. И ты хочешь прожить так до конца жизни? Пойми, если я оставлю тебя — тебе конец. Ты погибнешь! Никто не подберет объедки Харта Маккензи.
Элинор влепила ему пощечину и уставилась на него, яростно сверкая глазами. Но она ничего не сказала — в словах не было необходимости.
Бросив на него еще один гневный взгляд, она отвернулась и зашагала прочь. С высоко поднятой головой, в развевавшемся на ветру легком платье, Элинор Рамзи уходила из жизни Харта Маккензи.