Спасибо за сына
Шрифт:
Слёзы сами накатываются на глаза, смешиваясь с водой. От горьких слов и угроз мужа. От страха за родителей. И снова – от стыда и разочарования в собственной жизни, которая вчера ещё не казалась такой паршивой, как сегодня.
Отъезд Володи пришёлся как нельзя кстати. Хотелось погрузиться в работу. Надеялась, что Катюшка уволится. Но… Она взяла отпуск за свой счёт на две недели. Узнала об этом, сглатывая ком. Очередная пощёчина. Словно Володя меня дрессирует. Проверяет выдержку. Как далеко он может зайти, пока топчет меня.
Злость накрывает
– Тамара Петровна, – после стука врываюсь в кабинет заведующей.
Она отрывается от созерцания монитора и, снимая очки, смотрит на меня, приподнимая бровь. Показывая своё недовольство тем, что я нарушила её покой.
– Что случилось, Есения Борисовна? – интересуется, тонко улыбаясь.
Меньше всего мне хотелось просить о чём-то завотделения. Но выхода сейчас я не видела. Не знаю отчего, но она меня недолюбливала. Рыться в мотивах этой нелюбви не хотелось. Причин могло быть множество. Например, её сын, с удовольствием занявший бы моё место в клинике.
– Я бы хотела сменить ассистента.
Снова брови-ниточки взлетают на лоб. Он морщится тонкой гармошкой.
– А что вдруг случилось? – задаёт вопрос, который я ожидала и так не желала слышать. – Вы уже давно вместе.
Вводить посторонних людей в курс дела я не собиралась. Иначе завтра об измене моего мужа будут знать все. Говорить о том, что Катя некомпетентна, тоже не хотелось. Свою работу она выполняла сносно.
– Считайте, что не сошлись характерами, – резче, чем намеревалась, проговорила я, раздражаясь от необходимости объясняться.
– Боюсь, не получится, Есения Борисовна, – потерев переносицу, сообщает заведующая, – за Екатерину просил довольно высокопоставленный чиновник. Поэтому уволить я её не могу. Вариантов для пертурбаций внутри отделения тоже не вижу.
Глава 7
Сидела как громом пораженная. Слабо понимая, какие интриги крутились вокруг меня. Как давно муж знаком с моей ассистенткой?
Неделю ходила в клинику, делая вид, будто всё в порядке. Пытаясь обрисовать для себя план действий. Сохраняя внешнее подобие нормальной жизни. Прежнего существования. Размеренного и понятного. Плача ежедневно в подушку.
Слёзы не прошли даром. За принесённое ими облегчение я платила красными, воспалёнными глазами.
Наконец нашла в себе мужество пересилить стыд и написала подруге-юристу, попросив о срочной встрече где-нибудь в городе.
«Не проблема, Есенёчек, а что за срочность?» – приходит от Лары эсэмэска.
Набираю подрагивающими пальцами ответное сообщение:
«Мне муж изменил», – и отправляю, будто боясь передумать.
«Вот чудак на букву «М»! Никогда мне не нравился. Сегодня в «Хаяте» в обед, ок?»
«Ок».
Высушила волосы. Краситься не стала. Окружающие как-нибудь переживут мой бледный вид. Натянула джинсы и толстовку и вызвала такси.
Подруга заняла столик около окна. Помахала рукой, приглашая. Стоило подойти, как Лара поднялась, порывисто обняла меня. Я как-то обмякла в её руках, выдыхая. Стало чуточку легче. Потому что пока мне больше не с кем поделиться проблемой.
Подруга долго смотрела мои документы, время от времени бросая на меня недоумённые взгляды.
– Н-да, Еська. Похоже, надо было давно провести с тобой лекцию на тему правовой грамотности. Я в шоке, честно, – поджимает губы, вздыхая.
И я понимаю – дело плохо.
– Я же его любила, не думала, что дойдёт до такого, – как-то жалко оправдываюсь, чувствуя себя маленьким несмышлёным ребёнком.
– Ох, детка. Семейные споры – самое грязное, что было в моей практике. Хорошо ещё, у вас детей нет, – произносит, и я тут же застываю. В груди колет от боли.
– Да нет, – глухо отрицаю, – были бы дети, до этого не дошло бы.
Лара смотрит на меня этим своим въедливым взглядом профессионала, щёлкающего человеческие судьбы как орешки.
– Глупая. Радуйся, что всё вскрылось сейчас. Такой, как Калугин, способен отнять детей не моргнув глазом.
– Да нет, – снова блею, отчего-то пытаясь защитить мужа. Или свои представления о нём. – Он хотел детей. Я не могла…
– Будут у тебя и дети, и мужик нормальный. Как говорится, первый муж – молочный, второй – коренной. А вот про финансы предварительно могу сказать, что всё весьма плачевно. Я ещё посовещаюсь с коллегами, но обещать ничего не могу.
Подруга что-то ещё говорила и говорила. Пока моё сердце пропускало удар, чтобы забиться пойманной в силки птицей. Быстро, до боли.
Глеб. Стоял у барной стойки с каким-то мужчиной. Разговаривал с ним, но смотрел на меня поверх многочисленных посетителей известного в городе заведения.
Я давно ощущала странный зуд. И вот глаза сами его нашли. Тут же отвела взгляд, уставившись на свою тарелку.
Молюсь про себя, чтобы он меня не узнал. Ну а вдруг. В вечер нашей встречи я была накрашена и хорошо одета. Сейчас же меня словно через мясорубку прокрутили.
Зато Глеб… Высокий, статный и такой привлекательный, что от досады хотелось выть. Если бы и желала с ним встречи, то уж точно не сегодня.
– Что с тобой? Ты красная как свёкла. Тебе плохо? – Лара участливо кладёт руку, накрывая мою ладонь.
– Слушай, тут человек, с которым мне не хочется видеться. Ты мне потом пришли, сколько я тебе должна за обед, я переведу. Хорошо?
– Еся, судя по всему, ты беднее церковной мыши. Иди, я угощаю.
Тут же хватаю свою сумочку, надеясь незаметно выбраться из ресторана. И почти добравшись до цели, оказываюсь перехваченной. Чьи-то пальцы сжимают мою руку, резко останавливая. По инерции едва не падаю, врезаясь в Глеба. Поднимаю на него ошалелый взгляд, не веря, что он решил меня преследовать. Была уверена, что он тоже желает избежать неловкости.