Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные
Шрифт:
Фарнинг опешил и ещё успел подумать, что не так плохо сидеть с бумажной работой, поэтому и прилег. Прямо в могилу. Кувыркнувшись через надгробие в бабьем обмороке.
— Ну твою мать, напарничек!
Глава 23
— Срань Господня! Срань Господня! — матерился себе под нос Грегори, прыгая с одной могилы на другую.
Воплощённый дух, а сейчас стало понятно, что это именно он, потому что больно самостоятельный, носился за ним по всему кладбищу и завывал. Да так эксцентрично, что не знай некромант о полной нечувствительностям этого вида нежети к инстинкту размножения, подумал бы что его коварно пытаются соблазнить. Хотя… Кто их духов разберёт, вон прабабка
Маг больно вырезался бедром в могильную ограду, и завывающее посмертие приблизилось на расстоянии вытянутой руки. По коже прокатился озноб, и мужчина ничтоже сумняшесь швырнул в преследовательницу сгустком чистой мглы.
Воплощение тем и опасно, что оно остаётся нематериально для обычного мира, но как-то умудряется оперировать материальными объектами, будь то мраморный кусок надгробия, вывороченный куст или банальные кулаки. А там и до удушья, свернутой шеи и сердечного приступа недалеко.
Грегори знал три десятка способов по упокоению этого создания, но ни одним воспользоваться не мог. Банально не было времени сплести нужное заклинание. Вот и приходилось играть в догонялки, все равно свидетель из усопшей был бы никакой. Конечно, можно спеленать силой и принудительно выдавить информацию, но так они прокукуют на кладбище и до восхода солнца, с первыми лучами которого воплощение рассеется и вернётся в мир с наступлением тьмы, а оставлять эту нежить погулять на свежем воздухе не стоит. В одну из ночей она вырвется и покусает кого-нибудь, и не факт, что беззубым ртом и за задницы, тогда-то и подключится полиция, а вместе с ней и шериф, который не ограничиться словесной трепкой.
Невезучий чернокнижник пошёл на второй круг по погосту. Хорошо, что ежемесячные проверки вычистили всю мелкую и вредную шваль, а то бы к беспокойнице тут же добавилась парочка упырей, один гуль и выводок падальщиков. Забирая левее, к восточным воротам, Стенли сбавил бег, поймав боковым зрением склеп основателя города. В принципе может и получиться, все же освящённая земля. А где намоленное место, туда прохода мертвым тварям нет. Он в тайне надеялся, что к ним относятся и нематериальные объекты.
Жизнь научила Грегори нескольким прописным истинам. Например то, что глупый некромант-мёртвый некромант. Трусливый- аналогично. Слабый- тот же результат. В любом случае, если маг не умеет сноровисто махать мечам, прыгать до уровня драконьего филея и бегать, финал один- смерть. Стенли очень любил жизнь, особенно в такие моменты, поэтому и не раздумывая над моральной дилеммой: а уместно ли побеспокоить почившего градоправителя, сиганул к теоретически спасительному строению, как страстный инкуб к стенам борделя.
Он вынес двухстворчатую дверь волной чистой силы, плечом побоялся, ибо каменные створки не давали повода обольститься. В склепе было темно, сыро и душно. Воплощённый дух налетел на незримую преграду и снова завыл на одной мерзкой ноте, словно барана все никак зарезать не могут. Грегори поморщился и поковырялся в ухе, крови не было, а вот богопротивный комар успел присосаться. Мужчина сосредоточился на внутренних ощущениях, вытащил из-за голенища ритуальный нож и располосовал предплечье. Коснулся тёплой крови и наспех, прямо на каменном гробу, начертил пентаграмму заклинания. Костяная плеть оттянула руку, свилась длинным хвостом с тяжёлым набалдашником из ощетинившего черепа на конце.
Дух бесновался на границе. Выл, драл прозрачную плоть когтями. Он жаждал мести и крови. За ушедшую жизнь. Грегори облизал пересохшие губы с привкусом железа.
Вздох.
Мужчина раскачивается из стороны в сторону. Плеть змеёй шуршит по гранитным плитам.
Выдох. Воплощение бьется в преграду. Удар и вой.
Некромант вскидывает на покойницу затянутые тьмой глаза. Выбрасывает руку влево, удар по стенам склепа. Цветы из тлена расчерчивают фрески.
Граница, что разделяет мужчину и нежить, крошиться. Беспокойница набрасывается.
Грегори взмахнул плетью. Она обвивает горло чудовища. Рывок к постаменту и крик нежити усиливается. А ещё отчётливо звучат глухие удары. Некромант перетягивает цепь. Как бродячая шавка дёргается воплощение некогда прекрасной девицы.
Грегори неуклонно двигается в выходу из усыпальницы, на поводке таща за собой тварь, что наматывает повод на истлевшие руки, пытаясь дотянуться до мужчины. В какой-то момент он теряет сноровку, и нежить оказывается слишком близко. Она выбрасывает скрюченные пальцы вперёд, раздирая на предплечье мага куртку, рубашку и кожу. А потом и вовсе осмелев, повторяет пример загонщика и дёргает цепь в сторону. Стенли больно впечатывается боком в стену, под плечом хрустят фрески и лепнина. Он не замечает, как конец заговоренной веревки снова болтается по полу, а нежить с разбега налетает на него, целя в шею. Мужчина сбрасывает с себя пинком беспокойницу и почти на пороге склепа случайно оборачивается. А чудовище, совладав с ударом, поднимается, бежит прямо на каменный гроб старого градоправителя. От таких телодвижений каменная глыба слетает с постамента и летит в некроманта. Грегори остаётся только драпать со всех ног. У него мысли с действиями редко расходятся, но мироздание внесло свои коррективы и боднуло чернокнижника в спину последним пристанищем основателя города. Мужчина бы потерял равновесие, если бы не плеть все ещё болталась в руке. Он вскинул оружие, и оно, оплетя одно из надгробий на манер лассо, дёрнуло мага в противоположную сторону. Чудище не оценила акробатики и теперь планомерно пихало гроб в сторону противника, норовя если не задавить, то погрести под оным.
Каменная домовина, словно на полозьях неслась за некромантом. Они бы разнесли половину кладбища, но мужчине надоело играть в догонялки и на крутом повороте он выбросил костяную плеть, сбивая покойницу. Та отпрянула. Маг повторил манёвр забирая выше, снова мечтая зацепить удавку на шее. И ему это удалось. Чудовище дёрнулась назад, бросая гроб, но мужчина вспрыгнул на него и потянул цепь на себя. Крышка, что и до этого уже съехала, не вдохновилась примером памятника и двинулась под ногами Грегори, что упирался в неё изо все сил. Тварь усилила меры и теперь дёргалась неравномерными, ломанными рывками. В итоге, единственное чего добились дуэлянты так это того, что саркофаг лишился своей верхней части. Стенли заранее извинился перед мощами почти святого человека и раскорячился внутри гроба, как неуклюжий паук, правда все это ногами. И тут усыпальница поехала, как крыша у постояльцев дома блаженных. Грегори сильнее перехватил цепь, а беспокойница, как добротная лошадь в упряжке, сиганула по могилам.
Над кладбищем разлетался отборный мат и редкие завывания, а некромант, словно в карете запряжённой хорошей гнедой, летел в гробу с воплощенным духом в оглобле. И все бы ничего, только им преградило путь ещё одно чудовище, в лохмотьях и грязи, с обескровленным лицом и шальными глазами на половину лица. Стенли даже засомневалась в своём рассудке, ибо не водилось в бестиарии такого экземпляра, но потом у него возле лица просвистела пуля. Мужчина звучно выругался и шлёпнулся в гроб, потеснив предыдущего владельца. Оный сразу выразил своё недовольство, и градоправительский череп угнездился на груди мародёра.