Спасительная любовь
Шрифт:
Он посмотрел на часы и встал:
– Боюсь, мне пора идти. У меня лекция. Могу я чем-то еще вам помочь?
– Нет, но, возможно, нам понадобится еще раз встретиться с вами.
Джоржина и Александр встали и вышли из кабинета вместе с профессором.
– Желаю удачи, извините, если не смог помочь. Когда-то я тоже хотел стать полицейским, но мысль об опасности заставила меня передумать. Кто умеет, делает, кто не умеет, учит других, верно? – Он снова улыбнулся, затем, обогнав их, торопливо исчез в одной из дверей.
– Ну вот, потеряли кучу времени, – разочарованно
– Может быть, но мне показалось интересным, что он так легко вспомнил Роджера и Джэкса. Они учились здесь несколько лет назад, с тех пор у него на лекциях побывали сотни студентов. Не пора ли плотнее заняться Роджером, пустить за ним хвост? Если он ищет свои пятнадцать минут славы, возможно, он и есть наш преступник.
– Возможно. Посмотрим, как у наших подозреваемых обстоят дела с алиби. Дай бог, чтобы у Роджера оно оказалось самым железобетонным. – Он крепче сжал руль. – Но больше всего меня тревожит то, что Боб мог вообще не попасть в поле нашего зрения. И это не Роджер или Джэкс, а кто-то совсем другой, с кем у нас нет никаких контактов, кроме его телефонных звонков.
– Эти звонки его и погубят. Не знаю как, но погубят. Я вытяну какую-нибудь информацию, которая приведет нас к нему.
Александр нахмурился.
– Только не такой ценой, как вчера.
– Не важно, главное результат. Ему больше не удастся запугать меня, и я должна продолжать с ним разговаривать. Может оказаться, это наш единственный шанс.
Александр внимательно смотрел на Джоржину и заметил, как напряглось ее лицо.
– Почему ты не рассказывала мне о своем детстве?
– Я надеялась, что эта мерзость навсегда осталась в прошлом, не хотела тащить ее в нашу жизнь. – Она отвернулась к окну, не желая продолжать разговор.
Александр не собирался сдаваться.
– Мне нужно было это знать, Джоржина. Твое детство сильно повлияло на то, какой ты стала.
– А я не хотела, чтобы ты это знал. Мне хотелось просто забыть, как со мной обращались тогда. Все закончилось, когда в шестнадцать лет органы опеки забрали меня у родителей.
Александр с удивлением посмотрел на нее:
– Тебя отдали в приемную семью?
Джоржина со вздохом повернулась к нему.
– Два года я воспитывалась в семье, где меня научили, что такое нормальная жизнь, объяснили, что из меня сделали то, что психологи называют «маленький козел отпущения». Все кончилось, я выжила и больше не хочу об этом говорить.
Я выжила. Эти слова снова и снова звучали в голове Александра. Она утверждала, что все кончилось. Но так ли это?
Он вспоминал, что во время их семейной жизни Джоржина всегда держалась несколько отстраненно, будто боялась довериться ему, полюбить всем сердцем, всей душой.
Если бы он все знал, смог бы понять, что ей нужно. Может, его любовь залечила бы ту боль, которая скрывалась в ее сердце. Может, ему удалось бы ее удержать.
Слишком поздно. Он не смог помочь, и теперь Джоржина ясно дала понять, что уже ничего не исправить и не вернуть.
Александр всегда считал ее одной из самых сильных женщин среди тех, кого когда-либо встречал. То, что он узнал, утвердило его в этом мнении. Однако вчера он увидел, насколько она уязвима.
Теперь он должен беспокоиться не только о том, чтобы поймать Боба и найти пропавших людей, но и позаботиться о безопасности Джоржины. Нельзя, чтобы ценой раскрытия преступления стало ее душевное здоровье.
Глава 10
Стрелки часов переползли середину дня, Джоржина сидела над отчетами с мест похищений в поисках какой-нибудь детали, которая ускользнула от внимания, и одновременно неотступно следила за мобильником.
Ближе к вечеру начали возвращаться агенты, которым Алекс поручил проверку алиби фигурантов.
Несмотря на то что Мишель жила в окрестностях Нового Орлеана, они с Джэксом провели ночь в отеле неподалеку от книжного магазина, где накануне вечером она раздавала автографы. Около семи вечера их обоих видели в ресторане при отеле, но позже до самого утра их никто не видел. По их словам, они ушли к себе в номер и больше не выходили. Однако это не снимало подозрений.
Отчет о местопребывании Роджера тоже не давал прочного алиби. Роджер сказал, что обедал в компании двух приятелей в закусочной «Пиг Рост» недалеко от кампуса. Однако около семи они распрощались, он пошел домой, где работал над подготовкой завтрашнего репортажа, потом лег спать.
Агенты подтвердили, Роджер действительно обедал с друзьями в «Пиг Рост», но не могли утверждать, что весь вечер провел у себя.
Таким образом, под подозрением остались все, повисшая в штабе тишина выдавала очевидное разочарование команды. Только Мэтт хрустел пальцами.
– Прекрати, ради бога, – не выдержал Фрэнк, когда хруст раздался в четвертый раз. – Ты что не знаешь, это вредно.
– Мне не больно, – возразил Мэтт.
– Зато мне больно! – воскликнул Фрэнк. – Меня это просто бесит.
– Ладно, пора заканчивать, – сказал Александр. – Уже больше пяти, и думаю, многие из вас хотели бы пообедать дома с семьей. Встретимся завтра в семь утра.
– Слава богу, я не стоял у двери, когда сказал, что можно уходить, они бы меня прибили.
Джоржина засмеялась, хотя тоже чувствовала себя разочарованной. Взяв телефон, она сунула его в сумку.
– Я думала, он сегодня позвонит.
– Еще не все потеряно.
– Не знаю. Он всегда звонил около четырех. – Она пошла к двери, но, заметив, что Алекс не двинулся с места, остановилась.
Он провел рукой по волосам и уставился на нее долгим взглядом.
– Ты не обращала внимания, что, когда звонил Боб, Ник всегда отсутствовал?
Джоржина застыла от удивления.
– Я совсем не в восторге от него, но ты же не думаешь, что он имеет к этому отношение?
– Это бред, верно? Наверное, я спятил. Просто забудь, что я говорил. Хочешь зайти куда-нибудь поесть или поужинаем дома?
– Лучше дома. Честно говоря, не хочется никуда идти. Я бы с радостью переоделась в домашнюю одежду и пораньше легла спать.