Спасительный свет (Темная сторона света) (др. перевод)
Шрифт:
– Здесь нужно покрасить, – она ткнула своей тростью в тусклые серые стены. – Я никогда не доводила эти стены до такого состояния.
Алек сделал несколько фотографий, а Пол стоял столбом посреди комнаты, держа диктофон на вытянутой ладони.
– Ну, что ж, посмотрим, что я могу рассказать вам об этой комнате? – спросила Мери, обращаясь к самой себе. – Конечно же, здесь был центр дома. Когда Элизабет была совсем маленькой, она, Калеб и я играли здесь в разные игры по вечерам. Еще я могу припомнить времена, когда эту комнату заполняли
В гостиной было, пожалуй, немного прохладно, и все же Оливия заметила пот на лице Пола. Он достал из кармана платок и вытер лоб. Оливия засомневалась, что это ее присутствие согнало все краски с его лица. Она хотела спросить, не заболел ли он, но в комнате было слишком тихо, и едва ли он хотел, чтобы она привлекала к нему всеобщее внимание. Они прошли на кухню.
– В этой проклятой комнате я упала и сломала себе ногу, – Мери дотронулась до руки Алека. – Если бы не ваша жена, я все еще лежала бы здесь на полу.
Алек улыбнулся ей.
Мери рассказала им о ручном насосе, стоявшем в углу кухни, и о цистернах, в которые собиралась дождевая вода – ее потом использовали для хозяйственных нужд. Она показала им чулан и большую спальню на первом этаже, а также крошечную ванную, которая была пристроена в шестидесятые годы.
– Теперь наверх, – смотрительница указала своей тростью на узкую лестницу.
Алек с Полом почти несли Мери по ступеням. Они взяли ее под локти с обеих сторон и, поднимаясь наверх, почти не давали ей опираться на собственные ноги. Они зашли в первую комнату по правой стороне. Это была большая спальня с грубоватой мебелью и кроватью, покрытой простым одеялом.
Мери показала на него тростью.
– Его сделала мать Калеба своими руками.
Она начала рассказывать о комнате. Это была спальня ее дочери Элизабет, приятель которой приставил однажды ночью лестницу к южному окну и увел ее с собой подальше от уединения Кисс-Ривер.
Пол выглядел ужасно. Он слушал Мери с закрытыми глазами и дышал часто и прерывисто. Оливии казалось, что она слышит, как колотится его сердце под рубахой с распахнутым воротом. Она наклонилась к его уху и спросила шепотом:
– Ты болен?
Он покачал головой, не глядя на нее, и она отошла. Мери еще несколько минут рассказывала о спальне Элизабет, и, прежде чем они направились к следующей комнате, Алек сделал несколько фотографий.
Они стояли в коридоре, заглядывая внутрь следующей спальни. Она была гораздо меньше первой. Оливия видела через окно белый шпиль маяка.
– А это комната Энни, – сказала Мери.
– Комната Энни? Вы хотите сказать… моей Энни? – переспросил Алек.
– Да, именно так, – подтвердила Мери. – Комната Энни, куда она приводила своих молодых людей.
– Куда она?.. – Алек нахмурился. –
Мери повернулась и посмотрела прямо в глаза Полу:
– Вы знаете о чем я говорю, не правда ли, мистер Маселли?
Кадык на шее Пола подпрыгнул. Его лицо посерело, и пальцы тряслись мелкой дрожью, когда он выключал диктофон и прицеплял его к ремню на поясе.
– Понятия не имею, – пробормотал он.
– О, я думаю вы очень хорошо знаете, – сказала Мери. – Просто великолепно. Ей нравилось, как вы смотрелись в своем костюме. Ну, помните, из пьесы «Затерянное поселение»?
Алек обернулся к Полу:
– О чем она говорит? Пол покачал головой:
– Бог знает, – он перевел взгляд на Мери и громко произнес: – Вы меня с кем-то перепутали.
Оливия едва дышала. Ей хотелось что-то сделать, как-то разрядить напряжение, повисшее в коридоре. Ей хотелось остановить Мери Пур, не дать ей произнести следующее слово, но смотрительница уже открыла рот, уже показывала тростью на двуспальную кровать.
– Сколько вечеров вы провели на этой кровати вдвоем? – спросила она Пола.
– С меня достаточно, – Пол направился к лестнице, но Алек поймал его за руку.
– Что происходит, Пол? – спросил он. – Думаю, вам лучше рассказать мне все.
Пол снова повернулся к ним лицом, но закрыл глаза. Он снял очки, растирая красные следы, которые они оставили на переносице. Когда он снова взглянул на Мери, у него был жалкий вид.
– Зачем вы делаете это? – спросил он смотрительницу, его голос звучал очень тихо. – Кому это может принести пользу?
Мери пожала плечами:
– Думаю, вы это заслужили.
Он некоторое время колебался, прежде чем снова надел очки и перевел взгляд на Алека:
– Я знал Энни еще в Бостонском колледже.
– Пол! – воскликнула Оливия, она была потрясена.
– На самом деле, – продолжал Пол, обращаясь к Алеку, – я познакомился с ней гораздо раньше, чем вы. У нас был роман. Очень серьезный роман. Мы были вместе два года – до того, как вы познакомились с ней, когда вы еще даже понятия не имели, что она существует. – В его голосе звучала странная гордость. – Она уже была моей задолго до того, как стала вашей. Помните голубую лошадку «клуазоне» у вас на кухне? Это я подарил ей. Она любила ее. Она дорожила ею.
Пол какое-то время смотрел себе под ноги, словно собираясь с силами, решая, что говорить дальше. Оливия не осмеливалась поднять глаза на Алека, но слышала его тяжелое дыхание.
– Мы строили планы, как поженимся, – продолжал Пол, – как будем воспитывать наших детей, – слабая улыбка играла в углах его губ, – мы даже придумали для них имена. Но потом, летом, после окончания второго курса, она познакомилась с вами и порвала со мной. К сожалению, я так и не смог выкинуть ее из головы, – он умоляюще посмотрел на Алека, как будто был уверен, что тот сможет его понять. – Как мог кто-нибудь, зная Энни, просто так взять и забыть ее?