Спасти чудовище
Шрифт:
– Семь дней? – переспросила Эйлин. – Но почему именно семь?
– Потому что ровно столько бы заняла поездка в Дамфрис, где нас обвенчали бы и без разрешения, – небрежно произнес граф, не сводя пристального взгляда с архиепископа.
– Верно. Так к чему испытывать неудобства и прыгать через наковальню под пронизывающими северными ветрами, если можно спокойно подождать то же время и обвенчаться здесь, в краю благоуханных роз и лилий? – широко улыбнулся его преподобие. В этот момент он напоминал мальчишку, который радуется удачной шутке.
– Да что вы себе… –
– Позволяю? Именно то, что может позволить духовное лицо, мой мальчик: спасаю вас от слишком опрометчивых поступков.
– Мне кажется, вы слишком много на себя берете. – Голос Джаспера не предвещал ничего хорошего.
Девушка заметила, что его голубые глаза потемнели, в них промелькнуло что-то. В этот момент стекла в окнах звякнули, а люстра внезапно зашаталась. Эйлин поспешила встать между мужчинами.
– Мне кажется, спорить бессмысленно, – обратилась она к жениху, на всякий случай коснувшись его руки. Он вздрогнул и перевел взгляд с архиепископа на стоящую рядом девушку. С секунду он смотрел на нее, словно вспоминая, кто она и что здесь делает, а потом нехотя кивнул.
– Вы правы, мисс… – он нахмурился, вспоминая, как ее зовут.
– Джонсон-Доббс, – подсказал священнослужитель.
– Простите?
– Именно так вы ласково называете свою невесту.
– Возможно.
Джаспер покосился на Эйлин. Она опустила голову. Показалось, или на ее губах мелькнула улыбка.
– В любом случае как называть друг друга – это уже наше личное дело, – подытожил он. – И оно никоим образом вас не касается, не так ли?
– Конечно, – покладисто согласился архиепископ. – А теперь, когда мы уладили все формальности, не желаете ли чаю?
Судя по глазам графа Уорвика, он с большим удовольствием выпил бы кровь хозяина дома. Опасаясь очередного взрыва, Эйлин поспешила вмешаться.
– Благодарю, ваше преподобие, но думаю, нам не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Полагаю, мисс Эйлин, вам все же придется это сделать. Как духовное лицо не могу же я допустить, чтобы вы семь дней находились под одной крышей с мужчиной.
– Но… – Эйлин почувствовала, как ее загоняют в ловушку. – Я не…
– Подумайте о своей репутации, мисс. Для всех будет лучше, если вы останетесь тут…
– Ни за что! – взвился граф. – И если вас так беспокоит репутация мисс Эйлин, то почему бы вам не обвенчать нас немедленно?
– Скажем так, помимо всего остального, я хочу убедиться, что ваше желание не сиюминутный порыв и не желание отомстить одной особе.
Граф зло прищурился.
– Только не надо читать мне мораль, – отрывисто предупредил он. – А то я решу, что этот документ, – он взмахнул разрешением на брак, – ВАШЕ желание отомстить одной известной особе.
– Если вы о леди Вайолет, то месть – ее прерогатива, – архиепископ улыбнулся, правда, улыбка почему-то вышла грустной. – Мой удел – смирение и страдание.
– Странно, что при этом должны страдать и остальные, – сухо заметил Джаспер.
– Я ни на чем не настаиваю, ваше сиятельство, – преподобный Томас улыбнулся. – Вы еще вполне можете сегодня выехать в Дамфрис.
Граф отчетливо скрипнул зубами и хотел возразить, но Эйлин снова вмешалась.
– Пожалуйста, не надо спорить. – Она коснулась руки графа. Он с благодарностью стиснул узкую ладонь и снова обернулся к хозяину дома:
– В таком случае нам пора.
– Встретимся через неделю! – Архиепископ дернул за шнурок колокольчика, вызывая лакея, который должен был проводить гостей.
Глава 5
За всю дорогу обратно граф не сказал ни слова. Эйлин видела, как он сжимает в руке злосчастный документ, точно это было горло архиепископа.
Сама Эйлин не знала, злиться ли ей на преподобного Томаса, лишившего ее сиюсекундного выгодного брака, или же благодарить за то, что он остановил этот фарс. Что она делала бы, оказавшись после венчания полностью во власти графа? И что делал бы сам граф? Вряд ли подобный союз оказался бы счастливым, и архиепископ прекрасно понимал это, когда подписывал разрешение.
Карета остановилась. Так и не проронив ни слова, граф помог девушке выйти.
– Ваше сиятельство, я… – Лакею хватило одного взгляда на хозяина, чтобы моментально скрыться в доме, оставив входную дверь открытой. Послышался возбужденный гул голосов, топот ног, и все стихло.
Граф подхватил девушку под руку и направился к крыльцу. Судя по плотно сжатым губам и странной медлительности движений, каждый шаг давался с большим трудом.
– Вам плохо? – встревожилась девушка.
– Нога затекла, – сквозь зубы проговорил он. – Такое бывает с… такими, как я.
– Такое может случиться с каждым, – спокойно подтвердила Эйлин.
– Пытаетесь меня утешить?
– Вряд ли вы нуждаетесь в моем утешении.
– Вы правы. Не нуждаюсь.
Они как раз дошли до лестницы. Граф остановился, словно переведя дыхание, а потом, пробормотав что-то невнятное, проковылял в кабинет, оставив Эйлин одну стоять у ступеней.
Девушка пожала плечами. Не желая мозолить глаза слугам, она предпочла подняться в спальню. Ворох лент, кружева и цветов все так же лежал у кровати, картонки никто не потрудился закрыть, а старое платье Эйлин осталось висеть на кресле. Прислуга четко дала понять, что заботится о своей репутации и не потерпит непонятно откуда взявшуюся девицу в качестве хозяйки дома. Еще один довод в пользу благоразумия архиепископа.
Осознавая, что лучшее, что она может сделать, – это уйти, Эйлин поискала ножницы и, извернувшись, перерезала ленточку, связывающую края лифа. Белоснежная ткань скользнула к ногам. Переступив через нее, девушка быстро натянула старое платье и обреченно посмотрела на яркие наряды. Мисс Сандрингтон вряд ли за них заплатит. Остается только их переделать и выставить за полцены. Мадам Лали будет в ярости, а сама Эйлин не получит за эту работу хотя бы пенни.
Упаковав все в шляпные картонки, она покинула комнату и начала спускаться по лестнице, стараясь идти как можно более бесшумно. Благо слуги так и не появились, опасаясь потревожить мнимый покой хозяина.