Спасти дракона
Шрифт:
– Я говорю… – растерялся бывший Радин подельник.
– А я – нет, – вроде бы резонно, но все равно непонятно ответила Танька. – Вы тут осмотрите все, а я пару минут погуляю.
– От хто цю нахабну пигалицу командиршей назначив? – возмущенно поинтересовался дядька Мыкола.
– Если совсем не знаешь, что делать, приходится слушать тех, кто хотя бы догадывается. Вне зависимости от их возраста, – невозмутимо ответил Вольх Всеславич.
Танька выбралась из дома и неспешно побрела прочь, на ходу вытаскивая из сумки прихваченный в кабинете химии пакетик.
Остальные, оставив Еруслана обыскивать дом, а недовольного Федьку караулить Аристарха, принялись осматривать здешние сарайчики, держась подальше от амбара. Раздался грохот, и проверявший бетонный погреб Богдан вылетел оттуда, будто им выстрелили.
– Що там? – Дядька Мыкола привычно схватился одной рукой за меч, а второй потянул из-за пояса пистолет.
– Ничего особенного!
– Не я! – пятясь под этими взглядами, взвизгнул тот. – Радина идея! Она вообще за этой девчонкой, Иркой, долго следила, я все не мог понять зачем: они ж нищие – и она, и бабка ее, ничего с них не возьмешь! А потом случай с тем бизнесменом, Иващенко, подвернулся. Я был против девчонку убивать, только Рада ее не-на-ви-де-ла: когда она на девчонку смотрела, у нее, у Рады, такое лицо было, да-да… – он все говорил и пятился, прикрываясь схваченными наручниками запястьями, словно боялся получить рукоятью меча по лбу.
Пальцы Богдана, судорожно стиснутые как раз на рукояти меча, вдруг разжались, он настороженно поглядел на Аристарха и спросил:
– Рада Сергеевна следила за Иркой еще до того, как вы ее украли, чтоб проклясть того бизнесмена? Раньше? Долго? Когда вы начали? Что она говорила?
По лицу Аристарха было ясно, что он бы с удовольствием сейчас откусил себе язык.
– Я не знаю… – промямлил он, – Я с ней не спорил – кто ж станет спорить с ведьмой…
– Надеюсь, Рада Сергеевна это тоже понимает. – Танька возникла за его спиной так неожиданно и подкралась так неслышно, что даже Богдан вздрогнул. Пакетик из кабинета химии, с которым Танька отправилась гулять, был пуст, она аккуратно затолкала упаковку в карман. Забрала с крыльца прихваченный Богданом из мини-вэна потертый чемоданчик. – Я постараюсь недолго. В принципе мне и так все ясно, – окидывая взглядом Радины владения, сообщила она. – Осталось только прояснить пару моментов. – И направилась к амбару.
Глава 41. Разговор со стогом
Весеннее солнце пронизывало амбар насквозь, стены наливались цветом майского меда, ноздри невольно шевелились, блаженно втягивая смесь запахов свежего дерева, сушеных трав, нагретой смолы… Только наверху, на тянущейся под крышей амбара галерее для просушки сена плясали тени. Танька ухватилась за приставленную к галерее лестницу и начала подниматься. Ступенька за ступенькой она все сильней ощущала, как ее окутывает серое сумрачное марево. Тягучие, как липкая грязь, тени закружились у Таньки над головой, проплывая мимо длинными струйками, извивающимимся, как полураздавленные черви. Она поднялась еще на пару ступенек – свет тускнел, точно его кто-то пил крупными глотками, тени слетались со всех сторон, неслышно скользили мимо. Еще пара ступенек – пол «сенной галереи» оказался у нее перед глазами и упорный ненавидящий взгляд уперся в переносицу, как перекрестье оптического прицела. Медленно, миллиметр за миллиметром, Танька подняла голову… Стог сена, смутно похожий на приземистую, бесформенную человеческую фигуру, стоял у нее на пути. Из глубины этого кома свалявшихся сухих травинок тускло и страшно светились два круглых, как у совы, багровых глаза.
– Можно я поднимусь? – очень вежливо спросила Танька. – Если вам тяжело подвинуться, я помогу… где-то я там внизу вилы видела…
Шшшур! Шур-шур! – угрожающее шуршание прокатилось по амбару, сухая пыль взвилась в воздух, Танька невольно сморгнула, размазанное движение мелькнуло на периферии зрения – и стог оказался на пару шагов в стороне. Багровые лупетки пялились на Таньку с такой пламенной ненавистью, что удивительно, как сено не загорелось.
– Вот спасибо! – Танька взобралась на галерею, огляделась… и уселась прямо на покрытый сухой травяной пылью пол, выложив чемоданчик перед собой. Спокойно, не торопясь, подняла крышку. Шшшур! Сенное чудище дрогнуло, будто внутри него мышь пробежала.
– Совершенно верно, – невозмутимо кивнула Танька. – Тот самый чемоданчик. Знаете, Ирка… у нее ведь до вашего появления приличных шмоток не было – в основном, секонд-хенд или дешевый «китай» с рынка. Мои родители очень хотели ей что-нибудь купить, нам ведь это ничего не стоило… так мама даже предложить не осмелилась. Ирка ни за что бы не взяла. А вот чемодан со шмотками, что вы с Аристархом купили, – взяла. Вроде как боевой трофей. – Танька похлопала по крышке и усмехнулась. – После того как Аристарх Теодорович увез вас в своей машине… в багажнике… – Танька усмехнулась снова. Багровые плошки-глазищи угрожающе блеснули. – …мы вернулись в домик, где вы ее держали. Больше всего хлопот доставила корова. Вы не представляете, как это сложно – реализовать бесхозную корову в большом городе! – Танька страдальчески сморщилась. – Одни документы… – она махнула рукой. – Ну, шмотки она носит… Ирка, естественно, не корова, если кто не понял. А чемоданчик в подвале стоит, на память о вас. – Она вытащила из чемоданчика обгорелые ошметки чего-то, отдаленно напоминающего то ли сухую траву, то ли тонкую стружку… всего-то пару ленточек. И бережно, стараясь не обломать горелые концы, положила их на пол. Снова сунула руку в чемодан – на свет появились абсолютно новенькие, свеженькие, остро пахнущие узенькие ленты коры.
– Ашшшш! – сенной стог зашевелился, кончики сухих травинок затрепетали, будто в круглое окошко амбара ворвался свежий весенний ветер.
– И снова правильно, – согласилась Танька. – Настоящее мочало: кора молодой липы, по всем правилам содранная, по всем правилам вымоченная. Слава Интернету, в котором есть все, даже способ изготовления мочала! И остатки мочала, которое мы сожгли, чтобы лишить вас возможности превращаться, – она перевела взгляд на горелые ошметки.
Новое волнение прокатилось по стогу сена. Шшшух! Таньку накрыла тень, и сенная громада нависла над ней. Багрово-огненные плошки глаз оказались близко-близко от ее лица и… Щелк! Тоненький язычок пламени от Танькиной любимой зажигалки взвился между ними. Танька медленно опустила руку, поднося огонек к остаткам мочала.
Ахххшшш! – стог стал медленно оседать, будто складываясь внутрь самого себя, жуткие глаза отодвинулись от Таньки.
– Страшная вещь – надежда, Рада Сергеевна, – держа руку с огоньком у остатков горелого мочала, прошептала Танька, не отрывая пронзительно-сапфировых глаз от багровых плошек, тускло мерцающих в глубине стога. – Вот не было ее – и ладно, куда ж денешься. Но теперь она есть… и так просто ее потерять. Совсем, с концами… – Огонек придвинулся к остаткам старого мочала.
А-а-ашшша-а-а! – шорох стога был похож на крик, казалось, налетел ураган, безжалостно трепля торчащее во все стороны сено, снова смазанное, неразличимое движение… и словно отнесенный порывом ветра стог вдруг оказался далеко от Таньки, под самым амбарным окошком. Девчонка еще мгновение подержала огонек у ленточек мочала, потом удовлетворенно кивнула… отпустила рычажок, и огонь погас. Зажигалка демонстративно легла рядом с остатками мочала.
– Как думаете, у меня получится? – Танька взяла пучок свежих липовых лент и принялась неторопливо сплетать их между собой в жгут. Свободные концы мели пол – шшшур, шшшур… – Да вы расслабьтесь пока, Рада Сергеевна. Это дело долгое… – слишком туго скрученный жгут выскользнул у Таньки из рук. – Я еще ни разу не плела мочало. – Танька с пыхтением принялась раскручивать непокорный жгут обратно. Стог издал едва слышный скрип, на удивление смахивающий на человеческий стон. Совесть болезненно царапнула – совсем как пропавший разом с Иркой кот. Собственное поведение здорово походило на издевательство. Над беззащитным стогом сена. Ну что за интеллигентские штучки, а? Если вспомнить поведение самой Рады Сергеевны год назад, так эта робленная ни секунды не переживала, когда использовала Ирку в своих целях или когда убрать ее решила. Влезших в разборки ведьм Таньку с Богданом наверняка бы тоже ликвидировала без малейших колебаний. – Хотя, конечно, многое изменилось за тот год, что вы… скажем так, вели растительный образ жизни. – Танька аккуратно принялась переплетать жгут заново. – Например, тогда мы совершенно не понимали, как сильно вы отличаетесь от обычных робленных. – Шуршание сухих травинок прекратилось моментально, точно отрезало. Стог… вроде как замер и затаил дыхание. Даже сверкание багровых глаз притухло, будто они отползли в глубь сена. Танька хмыкнула. – Робленная не может болтаться вдалеке от хозяйки… или хозяина. Робленная не может вести собственный бизнес… если, конечно, хозяин не дал ей такого приказа и не выделил сил на… чем вы там занимались? Сбивали цены на закупку, поднимали на продажу? Заставляли бизнесменов писать на себя дарственные? – Танька скривила губы в улыбке бесконечного презрения. Стог снова зашуршал, точно зашипел. – Правда, Рада Сергеевна, надо иметь примитивное уголовное мышление, чтобы влезть в современный бизнес на таком… убогом уровне! У вас что, солома в голове? Э-э… сено. Уже тогда? – она посмотрела на стог, как строгая учительница на очень, ну безнадежно тупого школьника. – Не знаю, что вы там себе воображали, когда на компанию Иващенко замахивались, но неужели всерьез думали, вам это позволят? У него партнеры есть, которые бы сразу вами заинтересовались… Кстати, на них Оксана Тарасовна работает – вы с ней собирались тягаться? – Танька снова поглядела на стог и в очередной раз хмыкнула. Багровые плошки глаз стали большие-большие, как в японских мультиках. – Я-а-асно… То есть вы заявились к нам в город как в пустыню, выкрали для своих целей молоденькую рожденную… и даже не удосужились узнать – а есть ли тут другие такие же и чем они занимаются? Рисковый ваш хозяин… – задумалась Танька. – Своему подельнику вы ведь так и не сказали, кто он, но Аристарх в ту пору был уверен, что черт.