Спасти Осень
Шрифт:
— Он глупый, но не злой!
— Верно. И от него мне тоже нужна была живая реакция. Я ведь сам этот яд готовил, и знаю, что он вызывает остановку сердца.
Значит, он всё спланировал заранее. Знал, что иначе не избавится от тёмных друзей, да и они наверняка желали его смерти.
— Но кто же запустил его вновь? — прошептала я.
Ракх усмехнулся.
— Ты. Твоя магия созидания. Я знал, что ты будешь рядом. Я, конечно, не растение или дерево, но надеялся, что у тебя хватит сил. — Он тяжело вздохнул, сильные пальцы сжались, и моя ладонь налилась приятным жаром. — Прости. Знаю, это было жестоко. Но они бы не оставили дом, пока я… Не важно.
— Что? — прошептала я, не надеясь на ответ.
Ракх молчал пару минут, по-прежнему крепко сжимая мои пальцы.
— Я должен был убить одного человека, но не захотел делать этого, — наконец сказал он. — А когда нарушаешь магический договор, выход один — смерть.
Он доверился мне целиком. Он ждал моего спасительного тепла, волшебства жизни, что создаётся из множества стихий. Мне так хотелось верить, что это доказательство чего-то большего, чем просто страсть!
— Значит, теперь маги не вернутся? — спросила я.
— К сожалению, когда-нибудь они поймут, что я их обманул. И тогда лучше бы мне быть подальше от Вардара. Но пока что им в доме делать нечего, видели представление и ждут, что ты предпримешь.
— И что же? — спросила я, беря губку.
— Нельзя здесь оставаться, Розана, — отозвался он. — Я хотел бы, чтобы ты могла, если захочешь, жить здесь, но это слишком опасно. Нужно уезжать.
— Ничего, — попробовала улыбнуться я. — Я не боюсь путешествий. Тем более если вместе… Нам же по пути?
— Я помогу тебе, — отозвался Ракх, и я намылила его плечи. — Не бойся неизвестности.
— С тобой не боюсь, хотя чуть не умерла там. Мне ещё никогда в жизни не было так больно и страшно, Ракх.
— Прости, — в который раз сказал он. — Ты спасла мне жизнь, а я не могу найти слов, чтобы отблагодарить, как должно…
— Не нужно. Не ищи их. Я бы не смогла иначе, — отозвалась я, медленно орудуя губкой. Сглотнула и всё-таки решилась сказать: — Ты ведь догадываешься о моих чувствах?
— К сожалению, — хмуро отозвался Ракх, и тело его напряглось.
Я покраснела.
— Потому что нам нельзя?
— Потому что ты меня плохо знаешь. Потому что это опасно. И потому, что я клялся больше никогда ни к кому не привязываться.
— Значит, это так и останется всего лишь страстью? — спросила я, поглаживая мыльными ладонями его грудь.
— Если ты захочешь, — ответил мужчина, подчиняясь моим прикосновениям. — Или мы можем быть просто друзьями.
Меня не устраивали оба варианта, но я не могла сказать ему об этом сейчас, после чудесного воскрешения. К тому же я жаждала его — хотя бы на одну ночь, или даже на несколько минут — но всего целиком! Ракх по-своему истолковал моё молчание и добавил со вздохом:
— Я не хочу сделать тебе больно, Роза. Ни отказом, ни согласием. Ты нравишься мне, я уже говорил это. Ты дорога мне, потому что рядом с тобой важная часть меня оживает. Но…
— Не надо, — прервала его я. — Пожалуйста, не говори больше ничего. Я знаю, чего хочу сейчас: помыть, согреть, и вылечить тебя, а уже потом, если получится, лечь рядом и крепко обнять.
— Роза…
— Я так хочу! И плевать, что будет потом!
— Ты не понимаешь. Я уже виноват перед тобой.
— Что соблазнил? А, может, это я тебя околдовала?
Он усмехнулся уголком рта.
— Вполне возможно, рыжик, но ты-то юная и неопытная, а я взрослый, видавший виды мужик, дорвавшийся до женской ласки. Мог бы и придержать зверя.
— Жалеешь?
— Оправдываюсь.
— Мне нравится твоя искренность.
— А мне — твоя смелость и сердечность.
— Спасибо. Давай я вымою тебе волосы. Кстати, кто тебя стриг?
— Сам, а что?
— Неплохо получилось. Тебе идёт.
Его глаза потеплели.
— Вот уж никогда бы не подумал, что кого-то может привлечь моя внешность. Обычно при моём появлении дамы либо краснеют, либо бледнеют, либо…
— Почтительно кланяются?
— Ха! — отозвался он. — Уходят прочь. И, знаешь, меня всегда устраивал этот страх, к тому же я точно знаю: им есть, чего бояться.
— Поначалу ты и меня напугал. Твой рост, тёмный облик, и повязка на глазу… Всё необычно для столицы, хотя здесь каких только чудиков не встретишь. Но, понимаешь, тёмного мага сразу чувствуешь. Ты словно состоишь из концентрированных тайн, из того самого звёздного колдовства, особой, недосягаемой магии…
— Но, Роза, я не только гляжу во мрак, — прервал меня мужчина. — Я достаю из тьмы много такого, что лучше бы не тревожить.
— Что, например? Скажи мне, я не стану бояться.
— Тебе только так кажется, белочка, — хмуро отозвался он и быстро ополоснул голову. — Хотя я знаю, что ты храбрая.
— Расскажи, Ракх, — упрямо повторила я. — Мне нужно это знать.
— О том, что я делал, или о том, что могу сделать?
— Обо всём.
Он вздохнул и повернулся спиной, чтобы я могла мыть его дальше.
— Тёмная магия имеет несколько уровней, Розана: от земных глубин, где кипит лава, до холодных небесных просторов, что приютили миллиарды звёзд. Всё, что находится вокруг нас — это уровень, доступный обычному ученику первого курса академии. Обман через мысль, зелья, смена внешности, например. Общение со стихиями — уже сложнее, особенно если это земля и огонь. Земную стихию вообще нелегко перекраивать, другое дело — ветер или вода. Но куда опасней уходить глубже — через параллели, в невидимые обычным людям миры. К умершим. К тем, кто страдает во мраке. Я могу говорить с ушедшими душами, призывать их, но могу и воскресить то, что уже души не имеет.
— Трупы? — сглотнула я.
— Да, но они, пожалуй, самые безобидные из всей той нечистой орды, что может составить армию тёмного мага. К тому же поднимать мёртвых — проявлять крайнее неуважение к их близким. Впрочем, большинство старых погребений преданы забвению, и за ними никто не ухаживает. Такие забытые мертвецы всегда самые злобные.
— И часто ты их призывал?
— Нет. Последний раз — пару лет назад, и только для защиты. — Он повернулся и накрыл мои пальцы, что сжимали край ванной. — Но я творил иное тёмное колдовство: обманывал людей, заражал их память, накладывал проклятия. Я не хороший человек.