Спасти шпиона
Шрифт:
Изрядно помятый Грант Лернер вошел в холл старого здания со знаменитым панно на полу – орлом, восседающим над «розой ветров». Пройдя турникет под бдительным взглядом офицера внутренней полиции, он в лифте поднялся на четвертый этаж, откуда по стеклянному коридору перешел в новое здание, построенное в девяносто первом году в связи с ростом штатной численности персонала.
Вскоре он вошел в свой кабинет на пятом этаже южной шестиэтажной башни. Хотелось принять душ и выспаться, но вместо этого он по внутренней, тщательно закрытой от любого прослушивания линии соединился
Потом набрал на компьютере отчет о командировке и набросал план операции «Рок-н-ролл под Кремлем». Высокий статус особо ценного специалиста позволял Лернеру напрямую выходить на заместителей Директора, но он никогда не пользовался такой возможностью: настоящие профессионалы не любят мозолить глаза начальству. Поэтому он закодировал оба документа и направил их начальнику русского отдела Фоуку. Пусть сам докладывает Директору или кому хочет…
Время до обеда он провел, изучая фотографии сотрудников штаб-квартиры, подготовленные кадровой службой по заданным параметрам: пол, возраст, рост, вес… Из более чем двухсот снимков Лернер, в конце концов, отобрал шесть, о чем тут же известил начальника отдела по работе с персоналом.
В четырнадцать ноль-ноль он спустился в столовую и занял столик в центре зала, за которым уже сидел человек из «персонелити». Один из отобранных Лернером кандидатов находился в данный момент за пределами США, остальные пятеро в течение следующего часа посетили столовую. Изабелле Хондерс и Роберту Ковальски, входившим в эту пятерку, сразу после обеда сообщили, что они временно переходят в распоряжение «дирижера специальных операций» Гранта Лернера. В профессиональных кругах Гранта называли просто Дирижер.
В десять минут четвертого Лернер принял обоих в своем кабинете.
– Завтра, когда вы придете на работу, ваши волосы должны быть вот такого цвета, – сообщил он миссис Хондерс, эффектной блондинке, четверть века отработавшей в информационно-аналитическом директорате. Он протянул ей каталог с образцами профессиональной краски для волос «Чилл'з»: нужный образец темно-каштанового оттенка был обведен фломастером. – Ни тоном ниже, ни тоном выше. У вас есть достаточно опытный мастер?
– Да, – после короткой заминки сказала Изабелла. Вряд ли ей понравилось это требование.
– Кроме того, придется изменить прическу, – продолжил Дирижер, протягивая несколько фотографий. – Покажете образец своему мастеру, он справится.
На снимках в разных ракурсах была запечатлена неизвестная женщина. Ее лицо тщательно заштриховано, хотя особенности укладки видны очень хорошо.
Изабелла напряглась, хотела что-то сказать, но сдержалась. Дирижер не терпел противоречий и пресекал их самым жестким образом.
Еще Лернер попросил их обуть завтра удобную обувь классического образца и в десять утра явиться в вашингтонский Центр искусств имени Джона Кеннеди.
Управление технической службы Лернер посетил перед самым окончанием рабочего дня.
Он предельно ясно обрисовал задачу, стоящую перед технарями. Несмотря на неурочный час, два сотрудника тут же выехали в крупную оптовую фирму,
В восемнадцать сорок пять он открывал дверь кабинета управляющего вашингтонским Кеннеди-Центром. Тот уже ждал его и с вежливой настороженностью поднялся навстречу.
– Вы сможете работать у нас сколько понадобится, мистер…
– Смит, – подсказал Лернер.
– И в свободные часы, и во время концертов, мистер Смит. Только скажите, это не связано с какими-то угрозами нашему Центру? Например, со стороны террористов?
– Никоим образом! – успокоил управляющего Лернер. – Я могу начать прямо сейчас?
Некоторое время Лернер провел в концертном зале. Оркестр Теодора Куртензиса играл увертюру «1812 год» и три оркестровые сюиты Чайковского. Лернер высидел спокойно минут двадцать, после чего покинул зал и обошел все этажи Центра, заглядывая в технические помещения и туалеты для посетителей.
Потом он отправился в отель «Шератон», снял уютный номер-сингл, с прекрасным видом на ухоженный зеленый парк, принял, наконец, душ и заснул как убитый.
С семьдесят восьмого по восемьдесят второй год Изабелла Хондерс защищала цвета Пенсильванского университета на соревнованиях по легкой атлетике, волейболу и плаванию. У нее были прекрасные данные, с которыми она могла сделать карьеру как в области информационных технологий, так и в профессиональном спорте. Роберт Ковальски был в свое время чемпионом колледжа по боксу. Оба они сохранили хорошую физическую форму и спортивный азарт. И все же испытание, которому подверг их Грант Лернер в пустом здании Кеннеди-Центра, оказалось утомительнее, чем можно было ожидать. Сесть на одни места, выйти в холл, спуститься в цокольный этаж, зайти в туалет, вернуться в зал и сесть на другие места. Утомляла, прежде всего, бессмысленность этих перемещений – пять, десять, пятнадцать, двадцать раз! Дирижер следил за каждым движением, замерял время секундомером и постоянно делал замечания.
– Миссис Хондерс, ускорьте, пожалуйста, ваш подиумный шаг!.. Мистер Ковальски! Не бежать! Стоп! Бегают только гардеробные воры! Плавнее, пожалуйста!.. – раздавался под высокими сводами его резкий голос. Почему-то он напомнил Роберту и Изабелле голос павиана-самца, присматривающего за своим стадом. – Вы хотели сесть на прежние места, а это ошибка, хотя вы ее вовремя исправили… И расслабьтесь, напряжение привлекает к вам внимание!
– Может, вы просто скажете, что от нас требуется? – не выдержала, наконец, миссис Хондерс.
Она еще не привыкла к своему превращению из блондинки в шатенку, не привыкла к новой прическе и постоянно смотрелась во все встречающиеся зеркала, за что тоже получала замечания.
– В точности выполнять мои указания, – сказал Лернер. И смягчил резкий тон улыбкой. – Работаем дальше! Пошли!
До половины третьего Дирижер успел выжать их досуха. Потом пришел управляющий и сказал, что через полчаса начинается репетиция, и он не может гарантировать, что уважаемых сотрудников ФБР не увидят артисты и технический персонал.