Специалист
Шрифт:
В отличие от своего начальника, Фриц Харпер не считал, что преподаватель Академии должен быть вне политики. Почему, собственно? Делать-то летом все равно было нечего. Впрочем, назвать воскресные пикники "политикой" мог только очень извращенный ум. Харперу оставалось только гадать, что такого находил сенатор в его обществе. По крайней мере, шашлыки у Линдерна выходили отличные, да и поговорить с умным человеком всегда приято. Кто знает, вдруг он и правда станет Президентом.
– Право частного владения звездолетами нам легализовать не удастся, увы. Значение этого факта для простых граждан не очевидно,
– Все это полумеры, - поморщился Харпер.
– В политике всегда так, - Линдерн пригубил бокал вина и откинулся в шезлонге.
– По крайней мере практику кабальных контрактов мы прикрыли. И это замечательно!
– Да, - Ящер покрутил в руках бокал, понюхал, но пить не стал.
– Жаль только, что для некоторых это произошло поздновато…
Белый Шакал задумчиво прищурился и покачал головой.
– Я думаю, они говорили правду, Рейкер действительно от них сбежал. Такой энергичный юноша отлично устроится в жизни и без нашей помощи. Вот увидите!
В воздухе пахло дымом и еще чем-то, что Харпер не сумел опознать. Он слишком редко бывает на природе.
– Через пару дней я отправляюсь на Терру, - сенатор поставил опустевший бокал в траву.
– Сказав "А" следует говорить и "Б". До выборов Президента Федерации почти год, за это время событие потеряет новизну, но память о нем останется. Этого будет достаточно для того, чтобы люди начали меня слушать. За кого вы будете голосовать?
Ящер расплылся в самой неотразимой из своих улыбок.
– Если вам удастся заставить людей вас выслушать, мой голос вам не потребуется.
В тот же день, возвращаясь домой, Фриц Харпер встретил еще одного знакомого персонажа. Агент "Пан-Галаксис" (вероятно, уже - бывший) поджидал его у входа в здание. Возможно, он стоял там не первый день (дальше дверей охрана его не пускала), но обычно Харпер поднимался в квартиру на лифте от подземной стоянки, а сегодня - приехал на такси.
Этакий живой укор, с трагическим блеском в глазах.
У человека должна быть сильная мотивация, чтобы тратить время, пытаясь влезть в чужую жизнь, вместо того, чтобы устраивать свою. Если он, конечно, пытался ее устроить. Почем знать, как достался корпоранту его прежний пост, и способен ли он своими силами забраться хотя бы вполовину так же высоко. С дипломом колледжа по какому-нибудь "корпоративному праву", и знающий жизнь только по сплетням в офисе, да вечеринкам в баре "за рекой".
Может, все дело было в выпитом вине. Жаркая волна ненависти ударила Харперу в голову, разом сметя, унеся десятки лет сознательной жизни, настойчивого самовнушения и тщательно выпестованных уютных привычек. Цивилизация была забыта. Сын шахтера, в двенадцать лет не веривший, что дышать можно "просто так", смотрел на планетника, знавшего, что такое декомпрессия и невесомость только по газетным статьям и кадрам кино. Одна только мысль, что это ничтожество смеет стоять у него на пути, вызывала бешенство.
– Полагаю, вы довольны тем, что сделали!
– начал корпорант голосом, дрожащим от сознания собственной правоты.
– Доволен?
– оскалился Харпер.
– Да я всю жизнь об этом
– А вы подумали, что есть дети…
– Полагаю, от удушья они не умрут, - ухмыльнулся Харпер.
– Не можешь их содержать - сдай государству. В приюте из них в два счета сделают настоящих людей.
– Как вы можете так…
Харпер подвинулся к корпоранту вплотную, наверное, у того впервые мелькнула мысль, что не очень-то разумно было оставаться с этим типом один на один.
– Зажрались, - прошипел Харпер в лицо перепуганного человечка.
– Обленились. Забыли, что за каждую вашу шмотку каждый день кто-то дышит вакуумом. Потерял работу? Обратись в Контроль! Тебе живо найдут место. Добро пожаловать в полную задницу, приятель!
Харпер хлопнул собеседника по плечу и пошел прочь, не оглядываясь. Этот человек был недостоин того, чтобы о нем думать. Хлюпик, ничтожество, дармоед! Харперу было три раза чихать на то, что корпорант хочет или может сделать, сама попытка задуматься о последствиях была бы унизительна. Поэтому он отвернулся и тут же забыл об этой встрече. От нее осталось только чувство странного удовлетворения, словно он выплатил какой-то очень старый долг.
Глава 16
Скандал постепенно сходил на нет. Общество было умиротворено "экстренными мерами" и "решительным вмешательством", корпорации приняли новые правила игры и занялись латанием подпорченного имиджа. А что им оставалось делать? В Правлении Директоров заседают дельцы, а не камикадзе. Возможно, чуть позже они попытаются отыграть все назад, но в ближайшее время все будет очень тихо и благообразно. Директора Академии почти радовало восстановление статус-кво: истеричная атмосфера плохо влияет на молодые умы, что означает - умы перестают вмещать в себя важную информацию. Кому тогда нужна учеба?
Сделав доклад, секретарша удалилась.
Директор вздохнул и постарался привести в порядок мысли. Прежде, чем события окончательно станут достоянием истории, ему предстояла неприятная, но совершенно необходимая обязанность - принять и посвятить во все дядю, возможно, уже ныне покойного курсанта. Невысокий, неуверенный в себе толстячок даже и в дверь вошел как-то испуганно, боком. Он почти ничем не походил на рослого, улыбчивого племянника, разве что цветом глаз. Для этой встречи он предпочел неброский серый костюм преуспевающего клерка (кажется, Рейкер-старший был бухгалтером), в руках держал увесистый черный чемоданчик, на профессиональный взгляд Директора - бронированный.
Директор вышел из-за стола на встречу посетителю. В его намерения не входило давить на гостя: разговор и без того предстоял сложный, в конце его у Рейкера появится масса поводов для недовольства, а даже мышь иногда превращается во льва.
– Здравствуйте!
– "Глупо говорить - рад приветствовать!" - Присаживайтесь, пожалуйста!
Гость еще больше засмущался и принялся тискать в руках чемоданчик, словно пытаясь сделать из него щит.
– Собственно, я не на долго, сэр.
Директор, зная, какое впечатление порою производит сверкающий мундир, постарался принять максимально невоенную позу.