Спецназ Его Императорского Величества
Шрифт:
Мюрат, раздосадованный письмом, смотрел на Каранелли недобрым взглядом, и Луи понял — расположения принца ему вряд ли удастся когда-нибудь добиться.
— Какие будут распоряжения? — в голосе Мюрата звучал едкий сарказм.
— Я хотел бы попросить, ваше высочество, чтобы мощный авангард отправился вслед за русскими, однако не пытался атаковать, — Каранелли был предельно вежлив, стараясь не травмировать маршала еще больше. — Впереди должны идти один-два эскадрона, только они будут изображать атаку. Их задача — добиться, чтобы арьергард русских развернулся и начал преследование. Эскадроны должны отступать до тех пор, пока противник не увидит наши авангардные
— Это все?
— Вчера были взяты пленные?
— Меньше, чем хотелось.
— Нужны четыре драгунских или гусарских мундира.
Черные брови принца взметнулись вверх, однако он удержался от восклицания.
— Хорошо, найдем. Я распоряжусь. Что-нибудь еще?
— Свежих лошадей, ваше высочество, и…
Капитан сделал маленькую паузу.
— …я был бы вам очень признателен, если бы вы поняли, что я только выполняю приказ императора.
— Если бы я это не понял, капитан, — подчеркивая пропасть, разделяющую их воинские звания, проговорил Мюрат, — вы бы сейчас разговаривали с моим порученцем.
После восхода солнца, когда туман рассеялся, стало понятно, что день собирается быть теплым и солнечным. Настолько теплым, насколько это возможно в горах в ноябре. Эскадрон гусар по приказу Мюрата стремительным галопом помчался вслед за ушедшим отрядом Багратиона. Сразу за ним скакали четыре всадника без киверов в длинных плащах, из-под которых были видны только сапоги.
Драгунский полк, так и не принявший участия во вчерашней стычке, замыкал колонну русских войск. Французский эскадрон открыл огонь из ружей с трехсот шагов, не особенно заботясь о том, что пули не находят цели. Драгуны, имеющие явный перевес и не наблюдающие других французских войск ближе, чем за версту, бросились в атаку. Словно ожидая первого движения, французы четко и организованно развернулись и помчались в обратную сторону.
Полк преследовал неприятеля осторожно, ожидая засады, но местность явно не позволяла организовать ловушку. В редких немногочисленных кустарниках нельзя было спрятать более десяти человек. Поднявшись на небольшое возвышение, драгуны заметили, что колонна наполеоновских войск движется далеко, может быть, в трех верстах. Проскакав еще с версту, но так и не сократив дистанцию, командир полка приказал возвращаться. Единственной добычей стал гусар, под которым кто-то случайно подстрелил лошадь.
Драгуны догоняли колонну легкой рысью. На той самой возвышенности, где они ожидали засаду, им встретились четыре гусара-павлоградца. Поручик подъехал к командиру и, четко поднеся пальцы к киверу, приветствовал его.
— Князь Багратион просил передать, господин полковник, чтобы вы впредь покидали арьергард только по его приказу.
— Хорошо, поручик, я понял приказание князя. Доложите ему, колонна французов движется в пяти верстах.
— Вы сами доложите, ваше высокоблагородие, это ведь ваша разведка.
Драгуны прибавили ходу и к тому времени, когда полк догнал колонну, никто уже не обращал внимания на гусар, скачущих рядом.
— Мы не имеем права жертвовать собой, Анри! Ценю твой порыв, но император требует от нас другого. Гибель русских полководцев должна быть загадочной и непонятной. Или естественной, если идет сражение.
Каранелли говорил очень тихо. Хотя французская речь между двумя русскими поручиками не могла вызвать серьезного подозрения, он не хотел, чтобы кто-нибудь услышал ее содержание.
— Может показаться странным, но твою жизнь император ценит не меньше, чем жизнь маршала. Маршалов у него больше, чем таких, как ты, специально обученных лейтенантов. Потому не пойдешь и не застрелишь Багратиона из пистолета. Сегодня мы будем стрелять с такого расстояния, с которого не слышен выстрел.
Но дело не заладилось с самого начала. Почти сразу «гусары» чуть не наткнулись на «свой» Павлоградский полк. Два часа маневрировали по арьергарду, но безуспешно — незаметно пройти мимо павлоградцев не удавалось. Наконец разведка донесла, что корпус Мюрата остановился и стал поджидать подхода главных сил. Измотанный вчерашним боем отряд по приказу Багратиона тоже встал на небольшой привал, и здесь Каранелли смог проскользнуть в авангард. Еще через час четверка заняла удобную позицию.
С небольшого холма участок дороги в сотню шагов хорошо смотрелся на фоне рощи. Расстояние гарантировало, что звук выстрела не привлечет внимания. Однако Каранелли вел себя предельно осторожно. Лошадей отвели в лощинку с узеньким ручейком, который можно перейти, не замочив ног, и оставили под присмотром рядового, одетого в форму русского подпрапорщика. Офицеры начали собирать штуцер.
Сначала ружье зарядили, засыпав точно отмеренную дозу пороха. Продолговатая свинцовая пуля заняла место в нарезном стволе. Потом его удлинили почти до сажени, скрутив все три части. Металлическое пустотелое цевье встало на треногу, собранную из деталей, привезенных в заплечных сумках. Каранелли аккуратно установил на специальных захватах над стволом подзорную трубу, посмотрел в нее, подправил положение ружья на треноге. Проверил кремень, заменил на новый, вновь посмотрел в трубу. Казалось, все проблемы решены: группа пробралась к русским, найдено хорошее место для засады, никто ничего не заподозрил. Проблема только в том, что попасть с такого расстояния казалось совершенно невероятным. У Луи начало тихонько зудеть плечо. Легкая боль напоминала о сотнях выстрелов, сделанных в карьере под Парижем.
Капитан приладил к плечу специальную подушку, снова припал к штуцеру, посмотрел в трубу. Далекая кленовая роща стремительно приблизилась, и, глядя на темно-серые стволы, Каранелли не сомневался, что узнает Багратиона, когда тот появится на дороге.
Хотя дозорные постоянно докладывали, что французы по-прежнему стоят в семи верстах и не собираются двигаться дальше, Багратион после двухчасового привала поднял отряд, и ускоренным маршем русские двинулись к Цнайму, чтобы догнать армию Кутузова. Московский драгунский полк, как и до привала, шел в арьергарде и должен был первым принять бой, если французы надумают атаковать колонну. Но, обычно досаждающая отступающим русским, кавалерия Мюрата на этот раз вела себя скромно. Если не считать бестолкового утреннего демарша, то можно было совсем забыть, что враг рядом. Николай относил это на свою невезучесть. Раз уж с самого начала все пошло наперекосяк, то так и будет до конца кампании. Там где он — война затихает.
Необычное поведение французов озадачило не только Данилова. Сам командующий отрядом, князь Багратион, прибыл в арьергард.
— Что разведка докладывает? — спросил он командира полка. — Как там французы?
— Все, как прежде, ваше сиятельство, — ответил поджарый бравый полковник, — на месте Мюрат топчется. Видать наелся вчера свинца да картечи.
Командующий кивнул, задумчиво глядя на юго-запад, где сейчас находилась наполеоновская армия. Затем повернул лошадь и молча поехал по обочине рядом с идущим в колонну по три полком. Командир полка следовал за ним. Ему хотелось что-то сказать, но он так и не решился потревожить мысли Багратиона.