Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.
Шрифт:
Потом он работал в разведотделе группы советских войск в Германии, участвовал в организации разведки в период Берлинского кризиса в 1960—1961 годов, работал в ГРУ ГШ и принимал участие в создании советских частей и подразделений специального назначения, готовил спецназовцев на Кубе, был начальником разведки ПрибВО, помогал эфиопам создавать и правильно использовать разведподразделения в период эфиопско-сомалийской войны, возглавлял советскую военную миссию связи при главнокомандующем британской Рейнской армией.
Павел Агафонович ныне жив и здравствует. Недавно он издал книгу»Записки начальника разведки».
Для того чтобы понять
Рассказ именно о нем ныне актуален еще и потому, что на спецназ на начальной фазе его создания, помимо борьбы с мобильными средствами ядерного нападения, дезорганизации работы тыла и управления войсками противника, была возложена задача по ликвидации его видных военных и государственных деятелей.
С. Козлов
Ликвидаторы
Физическое устранение за рубежом нежелательных лиц всегда было одной из важных задач советской внешней разведки. Известно, что иностранный отдел НКВД-КГБ накопил по таким делам огромный опыт, но не все знают, что не менее успешно действовала в этом отношении и военная разведка. Потомственный разведчик И. Щ. был одним из тех, кому ГРУ ГШ поручало ликвидацию перебежчиков и предателей, «сдававших» западным контрразведкам советскую агентурную сеть в Европе. В годы Великой Отечественной войны он был летчиком. За боевые заслуги удостоен орденов Красной Звезды и Отечественной войны II степени. После ранения вернуться в строй не смог, и тогда началась его карьера разведчика. Впрочем, предоставим слово самому герою.
Челаре, сын Альфреда
Мы получили в Куйбышеве новые Ил-10 и перегнали их в Саратов. Там нам привезли стрелков-радистов на доукомплектование. Пришли мы выбирать себе экипажи. Смотрим — одни девчонки! Я говорю: «Ничего себе стрелки-радисты!» А одна из них отвечает: «А ты что, летчик-ас? Давай полетаем!» И «летали» мы с моей Надей 54 года...
Через некоторое время получил я тяжелое ранение и в авиацию уже вернуться не смог. Отец, старый разведчик-диверсант, получивший в Испании кличку Альфред, мне предложил переквалифицироваться и пойти по его стопам. Я согласился и поступил в Высшую разведшколу при ГРУ ГШ. Уже боевой старший лейтенант, ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени имел.
Отучился я в разведшколе два года, когда ее расформировали. Часть факультетов передали в Академию Советской Армии, а часть в Военную академию им. М. В. Фрунзе. Меня же, поскольку французский знал в совершенстве и к этому времени изучил все, что необходимо разведчику-нелегалу для самостоятельной работы, вместе с женой направили на работу за границу.
Мой псевдоним в разведке был Челаре. Надя в 1942 году окончила институт иностранных языков. Она в совершенстве владела румынским и французским. Поэтому ей осталось только пройти двухмесячную доподготовку в разведшколе.
«Мы с Тамарой ходим парой...»
Мы с Надей работали в паре, как и еще четыре пары таких же, как мы, молодых разведчиков. Осуществляли связь с резидентурой, но главная задача — ликвидация предателей. Работа эта была тяжелая и небезопасная. Спустя год из пяти пар, работавших по этим задачам, остались только мы с Надей. Я и раньше не любил сынков больших начальников, которых всеми правдами и неправдами двигали по службе, а на этой работе возненавидел лютой ненавистью. Не для того они приходили в наш департамент, чтобы
Место для встречи с объектом ликвидации обычно выбирали у водоема, чтобы, как говорится, сразу концы в воду. Причем всегда стреляла Надя из «Грозы» — был такой бесшумный пистолет. На явке она доставала из сумочки свернутый лист бумаги и вручала его предателю, и пока он разворачивал его, Надежда стреляла прямо из сумочки. Ну а я страховал и уже только камни к ногам привязывал и топил.
«Ваня! Какой дурак это место выбирал?»
Любому разведчику известно, что место для явки должно быть выбрано так, чтобы в случае опасности можно было исчезнуть, как минимум, по двум путям отхода: основному и запасному.
И вот однажды, как раз после того, как у нашего руководства испортились отношения с Тито, надо нам было встретиться с югославским агентом. Он в свое время учился вместе со мной в разведшколе, и мы с ним играли в футбол в одной команде. Естественно, что знали друг друга отлично, а пароли и другие условности явки были нужны как необходимые правила игры.
В то время Тито устроил гонения на военных, которые прошли обучение в Союзе, и по-своему был прав. Ведь югослав, с которым мы должны были встретиться, был давно завербован нашей разведкой, и, конечно же, не он один.
Прибыли мы на место встречи, смотрю — путь отхода только один. Москва напланировала! Встретиться мы должны были в парке, на берегу озера, где я изображал рыболова, а прямо за моей спиной проходила единственная пешеходная дорожка. Мне это дело сразу не понравилось, но деваться некуда, надо выполнять задание. Надю с деньгами посадил в стороне, чтобы она меня видела и, если что, можно было бы ей сигнал подать. Попадаться, так уж одному. Достал удочки и делаю вид, что рыбу ловлю, а сам незаметно за пешеходной дорожкой наблюдаю.
К назначенному времени появляется мой «юг», а за ним, на некотором расстоянии, — двое полицейских. Вот когда у меня от мыслей голова в один миг опухла. Думаю: если он идет и их не видит, то это еще полбеды — сижу, как сидел, и виду не подаю. А если он их ведет?. . Наблюдаю за его отражением в воде. Он, как ни в чем не бывало, приближается по дорожке, полицейские за ним. Ну, думаю, если он хоть чуть тормознет или незаметно знак подаст (что это знак полицейским, я уж соображу, как-никак в одной разведшколе учились), то я сразу ныряю и под водой глубокий вдох делаю. Способ верный: никто не откачает. Проходит он мимо, а меня от напряжения всего сводит. Проходят и полицейские, и вот тут я, в буквальном смысле, «обдулся». Чувствую, по ногам в ботинки потекло. Через некоторое время вернулся мой югослав, подсел ко мне на скамеечку: «Здравствуй! Какой дурак тебе это место для встречи выбрал? И мне в сторону не отвернуть, чтобы внимание к себе не привлечь, и тебе деться некуда». Я говорю: «Что дурак место выбирал, это ясно, но теперь у меня из-за этого большая проблема — штаны все мокрые». Он отвечает: «Это дело поправимое, сейчас мы разыграем, что мы старые знакомые, начнем обниматься, и я тебя нечаянно в воду столкну!» Так и сделали. Разделся я, сушусь. Надя подошла. Деньги мы ему передали, и все, в конце концов, прошло хорошо, но ненависти к сынкам-дилетантам, из-за которых не один разведчик сгорел, у меня прибавилось.