Спецзадание для истинной леди
Шрифт:
— Я пошла ненадолго… в дамскую комнату. У меня глаз заболел, и мне Ларри… то есть мистер Симпсон разрешил. И тут, с лестницы, внизу я увидела его! — вспомнила, что надо выгородить бедного Симпсона, и добавила: — Мне некогда было никому говорить — еще минута, и он бы ушел! И я спустилась и побежала за ним!..
— Минуточку, миссис Четтерсон — а где передатчик, выданный вам специально для этой цели? — вкрадчиво поинтересовался Лэнгфорд.
Это был единственный скользкий момент в ее рассказе — сознаваться, что она понятия не имеет, где кулон, Глэдис не хотелось, а придумать какое-нибудь
— Я не подумала… — промямлила она. — Мне показалось, что к этому платью бусики лучше идут!
Услышав это, Лэнгфорд побагровел и грохнул кулаком по столу, пробормотав нечто, включавшее в себя слово «бусики» и явно не предназначенное для ушей леди (и для магнитофонной записи). После этого он взял себя в руки и спросил преувеличенно-спокойным тоном:
— Так… И что же было дальше?
— А дальше он пошел в парк — ну, и я за ним. А потом он куда-то пропал. А я заблудилась и не знала, где выход, и закричала: «Ау!» — и он ко мне из кустов прямо под ноги вылез!
— Как — под ноги вылез?!
Вопрос был скорее риторический, но Глэдис поняла его буквально и, вскочив со стула, пригнувшись, попятилась задом наперед.
— Вот так! — потеряв равновесие, она удачно плюхнулась на ноги Лэнгфорду, но была тут же приподнята и водружена на место мощной рукой Джека.
— И он… он вас заметил?!
— Разумеется! — гордо подтвердила Глэдис. — Мы с ним даже разговаривали!
— О чем?!
— Я спросила, не знает ли он, где тут выход, и он мне его показал. — (Непарламентское выражение «чертова кукла» — равно как и прочие оскорбительные реплики преступника в свой адрес она решила опустить). — А потом он пошел к выходу, и я побежала за ним — и тут эти ваши налетели и потащили сюда! Слова мне не дали сказать! Я им пыталась объяснить, а они не слушали! Ну, он и ушел…
Лэнгфорд перевел тяжелый взгляд на своих проштрафившихся сотрудников.
— Она по дорожке бежала, махала туфлями и орала чего-то невнятное. Вы же сами приказали — не обращать внимания на ее глупости и прямо тащить сюда! — не дожидаясь неприятных вопросов, начали оправдываться они.
Глэдис возмущенно вскинулась.
— Я ничего такого не говорил! — замотал головой Лэнгфорд, помня, что его слышит не только она, но (что куда хуже) магнитофон и сотрудник другого ведомства — Симпсон. Поэтому козлов отпущения придется сделать — увы! — из собственных сотрудников. Ничего, переживут! — Вы видели, что миссис Четтерсон гонится за преступником?!
— Ну… шел там, кажется, впереди какой-то мужик… — последовало неохотное подтверждение.
— И она вам сказала, что это преступник?!!
— Она орала: «Это он, тот, кучерявый!» А откуда нам знать, кого она имеет в виду! Вы же сами сказали…
— Я ничего не говорил! — загрохотал Лэнгфорд. — Преступник был уже у нас в руках — и именно вы упустили его! — Он выключил магнитофон и, выпрямившись, обвел взглядом присутствующих. Так, свою задницу он прикрыл — теперь можно заняться и работой. — Вы все проявили безалаберность, некомпетентность и отсутствие профессионализма. И теперь, в связи с сегодняшним покушением на миссис Четтерсон…
— Каким покушением? — подскочила Глэдис. Неужели она
— Я тебе потом объясню! — снова сказал Джек.
— Вот-вот, объясните, пожалуйста, своей жене, чем вы занимались вместо того, чтобы охранять ее! — рявкнул Лэнгфорд, забыв, что Джек не является его подчиненным. — Что же касается вас, Симпсон…
Досталось всем:
Симпсону — за то, что он отпустил Глэдис одну в туалет. На его возмущенный вопрос: «Что же мне ее, до унитаза сопровождать?!» — проследовал уверенный ответ: «При необходимости — да!» Правда, слава богу, не были упомянуты «фирменные коктейли» — Лэнгфорд о них просто не знал.
Его собственным сотрудникам, охранявшим Глэдис — во-первых, за то, что они упустили ее около ресторана — «можно было шевелиться побыстрее!» А во-вторых, за то, что не выслушали ее в парке с должным вниманием — «и не говорите мне, что это я приказал — я никому не приказывал отпускать преступников!»
И Джеку — за то, что из-за его личных проблем не только нервничает жена, от которой так много сейчас зависит, но еще и страдают невинные люди!..
Не дав аэнбэшнику продолжить, Джек, лениво ухмыльнувшись, напомнил, что он здесь, в общем-то, сбоку припеку, никому не подчинен и никому ничем не обязан — а с собственной женой как-нибудь разберется и сам. Впрочем, замечание насчет невинных людей он принимает. И напоследок добавил:
— Кстати, если вы собираетесь «вставлять клизму» и моей жене — то не стоит!
— Это еще почему?! — обиделся Лэнгфорд. У него как раз имелось несколько ядовитых вопросов по поводу того, каким образом миссис Четтерсон собиралась в одиночку задержать вооруженного преступника — босоножкой оглушить, что ли? Не говоря уж о разгильдяйстве с передатчиком! «Бусики», понимаешь ли, ей больше идут!!!
— А она спит, — спокойно объяснил Джек, откинув полу залитого вином блейзера и продемонстрировав присутствующим приткнувшуюся у него подмышкой и уютно посапывающую Глэдис.
Возможно, именно это мирное зрелище настроило Лэнгфорда на другой лад, и совещание он закончил на мажорной ноте:
— А вообще, я доволен — сегодняшние события показали нам, что преступник все еще на острове…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Проснулась Глэдис рано, в ужасном состоянии — собственно, потому она и проснулась. Горели и ныли пятки, намятые вчера о камни, жутко болела голова, сосало под ложечкой — и при этом еще и тошнило!
Издав легкий стон, означавший: «Джек, ну сделай же что-нибудь!» — она повернула голову и увидела крепко спавшего рядом мужа — застонала громче и пихнула его локтем.
— Ну чего, проснулась уже? — лениво спросил он. В ответ Глэдис снова застонала и закрыла глаза. — Чего это с тобой?!
Заметил, слава богу! Пока до этого тюленя дойдет, тут и умереть можно! Да еще, небось, ухмыляется — по голосу слышно! Впрочем, она даже не могла сердиться на него всерьез — ей было слишком плохо.
— Та-ак, ясно, — раздалось над головой. (Нет, чтобы вскочить и бежать что-то делать! И все ему всегда сразу ясно!) — Что больше всего болит?