Спелое яблоко раздора
Шрифт:
— Есть, — растерянно ответил Сергей. — А что?
— Давай его сюда. — Он выудил сотовый, порылся в нем и продиктовал мне номер. Я его тут же набрала и, услышав голос Артура, сказала:
— Привет, это Таня. Ты извини, что так вчера получилось. Я тут на досуге подумала, ты прав. Я поторопилась отказаться от дела. Сможешь сейчас ко мне приехать?
— Да, — ответил он оживленно, выслушав мою тираду. — А твой адрес?
Я продиктовала свой адрес, положила трубку, сказав, что очень его жду, после чего посмотрела на Белостокова.
— Ну, чего ты так на меня уставился, Сережа? —
— Нет, — холодно заметил он. — У нас с ним в последнее время сложились такие отношения, что я его видеть не могу, не то что выяснять с ним что-то…
— Дурачок, — ласково сказала я, — ведь если вы сейчас ничего не выясните, то так и будете бычиться друг на друга. И потом, я вам подраться не позволю, если что, оба по апперкоту от меня схлопочете, — пообещала я вполне дружелюбно.
— Нет! — повторил Сергей и даже поднялся. — Не хочу я его видеть!
— Успокойся и сядь! — рявкнула я так, что он в растерянности снова сел. — И сиди, не дергайся. Надо в конце концов покончить со всем этим! А другого выхода я не вижу.
Он помолчал, сердито посопел, но потом, видно, согласился со мной, потому что остался сидеть в кресле.
— Кофе будешь? — спросила я и, получив утвердительный кивок, потащила его за собой на кухню, чтобы под шумок не улизнул.
Пока в гробовой тишине мы варили кофе, я раздумывала над тем, что главным злодеем у нас может оказаться как раз душка Игорь Владимирович. И Вадим Гвоздь о солидном дядьке толковал. Только вот выгоды от смерти Высотина для него я никакой не видела. И потом, что сказать по поводу смерти Григорьева? Ведь и она как-то связана с гибелью Высотина. А как же санитар Сипко? Ну, положим, последний мог и сам, но первые-то два? И кого же это не было в гостинице тогда, когда оба последних с жизнью расставались? Да и вообще…
Я налила кофе в чашки и села за стол напротив Сергея. Но тут позвонили в дверь, и я пошла открывать, предупредив Сережу о том, что живу я довольно высоковато, так что пусть уж лучше не рискует выбираться из окна: шанс остаться живым и непокалеченным крайне невелик.
Он ответил мне сердитым взглядом, я потрепала его по волосам и сказала:
— Не дуйся, Сережа, тебе не идет. И потом, есть вещи неприятные, но необходимые.
И пошла открывать. Артур снова поразил меня — он был замечательно одет и держал в руках замечательный букет. Мне даже неловко стало, что я в домашних джинсах и видавшей виды маечке, да и ненакрашенная.
— Артур, — покачала я головой, принимая цветы, — предупреждать надо. А то вот дама не готова и будет комплексовать.
— Да брось ты, — легко, с улыбкой отмахнулся он. — Ты в любом наряде хороша.
— Мерси за комплимент, пойдем на кухню. У меня там для тебя сюрприз приготовлен.
— Не люблю сюрпризы, — как-то сразу изменился Артур.
— Но они иногда случаются, — сказала я. — Кофе будешь?
— Да. — Он вздохнул.
Мы вошли в кухню, где, увидев Сергея, занявшего, так сказать, «красный» угол и недовольно смотрящего на нас, Артур нахмурился.
— Хороший сюрприз, — процедил он сквозь зубы и сделал движение, чтобы уйти, но я его остановила:
— Дверь я заперла,
Он метнул на меня злобный взгляд, но на табуретку опустился. Я налила ему кофе, поставила цветы в вазу и села между мужчинами.
— Значит, так, мои дорогие, — начала я. — Накопилось множество вопросов, и открылось множество деталей. Каким-то боком все это касается и меня, а то, поверьте, я бы вмешиваться не стала. Но и меня уже все это достало. — Я помолчала, закурила. — Как вы понимаете, с предисловиями покончено, приступаем к делу. На повестке дня личность, вам обоим известная, — Игорь Владимирович. Хотелось бы услышать, что он вам одному и другому наговорил. Высказывайтесь, пожалуйста, поподробнее, друзья мои. Поподробнее…
Оба смотрели на меня с таким видом, что я ни капельки не сомневалась, что у обоих было сейчас только одно желание — раздавить меня, как последнюю гадину.
— И нечего на меня пялиться! — рявкнула я. — Не придуривайтесь, господа, и не делайте вида, что не соображаете, о чем я тут говорю.
Оба по-прежнему молчали.
— Ладно, не хотите сами, начну я! Артур! Ты в курсе, что Сергею на тебя насплетничал Игорь Владимирович?
— Не понял, — проговорил Гафизов, но как-то не слишком уверенно.
— Да все ты понял! — отмахнулась я. — Больше того, у меня есть нехорошее подозрение, что и тебе насплетничали на Сергея. И все тот же драгоценный Пантелеев.
Артур посмотрел на Белостокова, потом на меня.
— Ну, так и есть, — вздохнула я. — Что, наверное, говорил, что у Сереги был мотив? Ладу приплел? — Я посмотрела на них, сказала: — Ребята, а ведь он вас, как последних лошков, развел. Он даже ничего нового выдумывать не стал, просто воспользовался вашим соперничеством да и теми же самыми словами…
— Я этого так не оставлю, — мстительно процедил Артур, и я поняла, что передо мной настоящий горец. Только вот пришлось остудить его горский пыл.
— О «мести» будем потом думать, вы мне сначала другое скажите: ему-то это зачем?
Парни переглянулись, на сей раз уже без кипящей ненависти, но зато с одинаковым удивлением.
— Только не говорите, что все дело в Ладе, я этого не вынесу, — сразу предупредила я. — Да вот, кстати, заодно уж скажите мне, мальчики, как вы себя по отношению к ней вели, что про каждого из вас смело можно было утверждать, что мотивом и главной причиной желать смерти вашему другу и учителю была его красавица жена?
— Я тебе, Таня, все рассказал, — гордо заметил Артур, и я удовлетворенно кивнула, посмотрев на Сергея.
— А мне и говорить нечего, — в тон Артуру и тоже, значит, гордо ответил Сергей. — Мы с Ладой просто друзья. И ничего между нами больше не было и быть не может… И не могло, — добавил он, чтобы уж окончательно закрыть тему.
— Да, в принципе, — прищурившись, сказал Артур, — Пантелеев все больше на фонд тянул, мол, президентство Сергею достанется, и все такое…
— Понятно! Я тоже все это от него слышала. И про Ладу, и про фонд, и про вас обоих, дорогие мальчики. Урок вам будет на всю оставшуюся жизнь.