Спираль времени, или Будущее, которое уже было
Шрифт:
Это естественно. Но, возможно, не все отдают себе отчет, что об этом нужно постоянно помнить при чтении старых хроник.
Орбини замечает, что наличие в государстве исторической школы, труды которой дошли до нас, и военные победы этого государства — как правило, две вещи, друг с другом не связанные. Бывало так, что наиболее удачливые в военном отношении империи освещали свои победы более чем скромно. И наоборот, слабые государства иногда компенсировали этот недостаток написанием исторических сочинений, преувеличивающих их военную мощь и историческое значение. Не могли победить на поле боя — приходилось побеждать
В славянских странах своей крупной исторической школы в прошлом не было или ее труды до нас не дошли. В европейских странах, и в первую очередь в Италии, такие исторические школы существовали. Сегодня мы учим древнюю историю, в значительной мере опираясь на точку зрения этих школ. Именно этим объясняется, что на протяжении всей «античности» итальянский Рим якобы безраздельно господствовал над всем тогдашним миром, но, оказывается, лишь на бумаге. И его бумажные железные легионы сурово давили бумажных варваров — германцев, славян и прочих.
Такие «бумажные теории» бывают далеко не безобидными. Некоторые доверчивые почитатели «могучей древнеитальянской истории» пытались уже в нашем веке возродить былой дух Римской якобы Итальянской империи. Яркий пример — Муссолини. Красивый, но бумажный миф столкнулся с грубой реальностью. Что произошло дальше — хорошо известно (Безусловно, вклад Италии в мировую цивилизацию всем известен и неоспорим: итальянская архитектура, живопись, опера, литература. Италия оказала огромное культурное влияние на все остальные страны Европы. Но зачем же ко всему этому добавлять еще и великую славу якобы завоевателей всего мира, покоривших — как нас пытается убедить скалигеровская история — Германию, Галлию, Англию, Испанию, Персию, Египет, Балканы, Кавказ?).
Интересны психологические замечания, которые делают А. Т. Фоменко и, Г. В. Носовский по этому вопросу. А что же мешало русским достойно отразить в летописях свои замечательные военные успехи? Вот, например, итальянцы расписали даже якобы несуществующие свои военные достижения. Чем же объясняется такая «русская скромность»?
Дело прежде всего не в скромности, а в фактическом поражении России на политической арене в XVII веке в результате Великой Смуты. На русский престол взошли Романовы — фактические ставленники западной дипломатии. Хотя через некоторое время Россия «переварила» это западное вторжение, след его в русской культуре оказался весьма глубоким. И этому, видимо, есть некоторое психологическое объяснение.
История часто рассматривается как идеологическое оружие государства. Эффективность такого оружия была понята на Западе значительно раньше, чем на Руси. Родиной историко — политического воздействия, вероятно, была средневековая Италия XV–XVII веков. Надо признать, что созданная ими история и порожденные ею идеология и дипломатические методы принесли Западной Европе в ее споре с Россией и Турцией тот успех, которого на Западе никак не могли добиться военным путем.
Отставание России в осознании воздействия исторической литературы на людей проявляется даже сегодня. Запад активно пользовался и пользуется превознесением своих исторических побед, часто значительно преувеличивая их. Россия в силу своих историко-культурных традиций себя так хвалить не привыкла.
Надо иметь в виду, что это обстоятельство создает большую трудность для восприятия
С одной стороны, эти эмоции, конечно, следуют из воспитания, полученного из рук романовских историков. А с другой стороны, низкая оценка саморекламы объясняется, по-видимому, национальным русским характером.
После реконструкции истории А. Т. Фоменко и Г. В. Носовским становится понятно, что она описывает реальные события средних веков. Не следует думать, будто славяне завоевывали Запад чуть ли не каждое столетие и в течение чуть ли не двух тысяч лет — как это описано у Орбини. Дело в том, что Орбини уже был сбит с толку искусственно растянутой хронологической версией, созданной в XVI веке. В это время правильная хронология была уже прочно забыта. Если вернуть события, описанные Орбини, на их подлинное хронологическое место, то все эти многочисленные славянские завоевания окажутся отражениями одного сравнительно короткого исторического периода, когда действительно — Великая Русская империя, будучи в основном русской, то есть действительно славянской, установила свое господство в Европе, Азии и Африке.
Несмотря на то что Великая Русская империя через некоторое время распалась, память об этом грандиозном историческом событии многократно размножилась в хрониках. Что и отразилось у Орбини в виде якобы многочисленных завоеваний Европы славянами на протяжении якобы многих столетий.
Согласно концепции Фоменко и Носовского, книга Орбини есть описание многочисленных дубликатов русского «монгольского» — великого завоевания XIV века н. э., рассыпанных по всей исторической шкале, начиная от начала н. э.
А. Т. Фоменко и Г. В. Носовский приводят множество интересных примеров о несомненных следах славянского присутствия в Западной Европе, но мы не будем здесь останавливаться на них, а отошлем читателя к их книге «Империя».
Наряду с официальной «прозападной» историографией в России существовала «славянофильская историография». Здесь важен момент, что если «прозападной», официальной историографии всегда давался «зеленый свет», то инакомыслие в лучшем случае замалчивалось. Важный этап в развитии исторической науки представлен трудами С. Медведева, С. Ремезова, А. Лызлова, которые являлись, по сути, первыми монографическими исследованиями.
Большой интерес, на наш взгляд, представляет труд А. Лызлова «Скифская история».
В основу труда А. И. Лызлова положено русское летописание. В частности, он широко использовал не дошедшие до наших дней летописи (например, «Летописец Затопа Засекин»). Использовал он документы русских, польских и литовских архивов. Им широко привлекались работы зарубежных исследователей (Вельского, Барония, Гваньини, Стрыйковского и др.).
Работа А. И. Лызлова представляет интерес и в том плане, что она во многом по-новому взглянула на проблему «татаро-монгольского ига».