Спираль
Шрифт:
Была тьма и назойливая капель.
И еще — слабое шевеление в дальнем углу пеналообразного узилища.
— Кто ты?.. — едва шевеля разбитыми губами, просипел Антон.
Ответ пришел в форме мысли:
— Хорн… По-вашему, инсект…
Инсект…
Некоторое время Антон переваривал эту мысль, потом собрался с силами и снова спросил тихим, свистящим шепотом:
— Что ты сделал со мной? Это ты показал мне Пашу?
— Да, — спокойно отозвался мысленный голос. — Я увидел, что ты ищешь его в своих мыслях, и узнал возникающий в твоей голове образ.
— Ты что, читаешь мои мысли?
— Не все. Только самые яркие, те, которые ты не контролируешь.
Антон на секунду затих, собираясь со своими, уже контролируемыми мыслями.
О том, что инсекты являются врожденными телепатами, было известно давно, и если в темноте действительно скрывается представитель расы насекомых, то в их мнемоническом контакте нет ничего сверхъестественного.
— Ты тоже пленник? — не разжимая губ, мысленно спросил Антон.
Эксперимент удался, потому что инсект услышал его и ответил:
— Да. Они используют меня как переводчика при допросах. Я для них универсальное средство общения плюс живой детектор лжи… Ты понимаешь этот термин?
Полынин кивнул, хотя в темноте инсект не мог видеть его жеста.
— Мы находимся в пределах туманности? — сформулировал он свой следующий мысленный вопрос, постепенно осваиваясь с таким способом общения. — Что тут делают ганианцы? Ты знаешь что-нибудь об их целях?
— Я много знаю об этом месте и его истории… — мысленно усмехнулся инсект, проявляя при этом признак эмоционального восприятия ситуации. В его усмешке Антон отчетливо различил горечь. — Участвуя в допросах, я был вынужден много узнать… Мне было неприятно…
Антон слушал его, стараясь не шевелиться, чтобы не будить лишний раз боль в одеревеневшем от холода теле. В коридоре возник неторопливый звук шагов. Охранник прошел мимо их камеры, не остановившись, и шаги постепенно стали удаляться.
— Хорн, если я слышу тебя, значит, и они могут слышать нас?
— Когда ты кричишь или разговариваешь на своем языке, да, — мысленно ответил инсект. — Но пока мы беседуем вдвоем, в мнемоническом диапазоне, я являюсь стимулятором твоих способностей. Люди, за очень редким исключением, не телепаты. Им обычно нужен кто-то, работающий в этом смысле за двоих. Ты слышишь меня, а я тебя только благодаря моей врожденной ауре, которая воздействует на определенные группы нервных клеток твоего мозга, стимулируя их способность излучать и принимать мнемонические позывы.
— Один инсект — один собеседник? — сделал вывод Полынин.
— Ты угадал, человек.
— А ты давно сидишь тут?
— Много лет. Меня захватили на Хаборе. — Инсект выдержал небольшую паузу и добавил: — Этот род людей, которых называют ганианцами, недостоин статуса разумных существ.
— Тут я с тобой согласен. Я тоже был на Хаборе, — признался Полынин. — Воевал против них.
— Павел ждал тебя.
Антона словно ударило током.
— Паша?.. — Он вдруг подавился и словами и мыслями… — не о чем стало говорить и думать, как только в голове вновь возник образ инвалида, передвигающегося на деревяшке с колесиками…
— Не вини себя… — раздался мысленный голос Хорна.
Слабое утешение, но и на том спасибо. Полынин испытывал внутреннюю боль, и ему не нравилось, что насекомое ощущает всплески его чувств, прекрасно распознавая их. Это помогло собраться, волевым усилием отрешившись от части эмоций.
— Откуда ты знаешь, что он меня ждал? — мысленно спросил Антон.
— Он часто думал о тебе, — ответил Хорн. — Нас вместе везли с Хабора. Потом мы встречались тут.
— Почему его перевели в другое место?
— Не знаю. Ганианцы часто переводят рабов с место на место, опасаясь сговора.
— Ты можешь рассказать, где мы находимся?
— На детали у нас нет времени, человек. — Ответ Хорна показался Антону странным и неожиданным, но следующая мысленная фраза инсекты кое-что прояснила: — Скоро за тобой придут, чтобы увести на допрос, и я буду вынужден докладывать им все твои мысли, — он подчеркнул интонацией слово «все». — Обычно на допросах присутствуют две особи моей расы. Я не смогу утаить известную тебе информацию, даже если ты сам станешь молчать.
— Значит, у меня нет никакого выхода?
— Выход есть всегда, человек, — подумав, ответил ему инсект. Казалось, что он сомневался, стоит ли доверять Антону, но, в конце концов, его колебания завершились следующей мысленной фразой: — Сейчас у тебя есть еще как минимум десять минут, чтобы привести в порядок свое тело. Потом времени уже не будет.
— Дьявол, говори конкретно. — Несмотря на недоуменную злость, Полынин вновь принялся корчиться на полу, теперь уже не обращая внимания на боль, пытаясь этими усилиями хоть немного размять онемевшие руки и ноги…
— Мне удалось похитить автомат, — наконец сознался инсект, преодолев внутренний барьер сомнений относительно Полынина. — Я спрятал его, — продолжал мысленный голос. — Этот астероид является портом, тут полно разных человеческих кораблей, но я умею управлять только логрианскими системами, а их содержат в другом порту. Я не могу бежать в одиночку. Если ты не поможешь мне, мы оба погибнем, потому что я больше не могу переводить на допросах. Они пытают свои жертвы, а все мучения ощущаются мной так же остро, как самими пленниками… Я устал, — через некоторое время добавил Хорн. — У вас это называется адом. Попасть в ад — есть такая поговорка у людей, да?
— Да… — машинально ответил Антон, думая о другом.
Из всего мысленного монолога инсекта его удивило упоминание о логрианских системах управления. Значит, космические корабли двухголовых тоже присутствуют тут? Что ж тогда за содом царит в этой туманности? Удивление, которое он испытал, само по себе было хорошим признаком. Медленно, но верно оживал разум, из него уползало чувство безысходности, а значит, действительно еще не все потеряно…
Додумать эту мысль ему не дал звук шагов, послышавшийся из-за дверей.