Сплетница представляет "Призрака Оперы"
Шрифт:
– Нет ни одного шанса, Уолдорф, - улыбнулся Чак.
– Я фантазировал об этом в течение нескольких недель. Ванна в твоем доме слишком маленькая.
Сама комната вдруг стала слишком маленькой для Блэр, будто из нее выкачали весь кислород. Чак смотрел на нее в своей страстной интенсивной манере, будто пытаясь растопить ее душу, или уж сразу одежду на ее теле. Блэр бросила вызов любой женщине, пытаясь остаться полностью одетой под этим взглядом Чака Басса. Импульс раздеться перед ним казался совершенно инстинктивным.
Возбужденные
Она пыталась помочь снять с себя одежду, но ее пальцы дрожали от нетерпения и нервозности. Это было похоже на то, что она снова стала девственницей. И она была. Знание того, что она была влюблена в Чака, сделали секс совершенно новым и необычным.
Но, как и в ее первый раз, он сделал все необходимое, чтобы она чувствовала себя в безопасности. После того, как он снял с нее одежду, он подарил ей один долгий поцелуй, после чего осторожно поместил в теплую, благоухающую воду.
Было восхитительно ощущать, как ее кости расслаблялись и переставали ныть от ночи, проведенной на полу. Чак сорвал с себя одежду, чтобы лечь рядом с Блэр. Он сел за ее спиной, его ноги лежали по обе стороны от ее тела, а руки обнимали за талию.
Затем он схватил влажную губку и, согнув ее правую ногу, начал медленно выводить мыльные круги на лодыжках девушки до самого основания ноги.
Блэр удовлеторенно вздохнула.
– Это то, о чем ты фантазировал несколько недель? Купать меня?
– Ты можешь быть очень грязной девочкой,- ухмыльнулся он, когда его другая рука массировала ее плечо.
– Я не раз хотел вымыть твой рот с мылом.
– Но что заставляет тебя думать, что я буду просто сидеть, как хорошая маленькая девочка, и терпеть это лечение?
– издевалась над ним Блэр, прикасаясь ногтями к внутренней стороне его бедра, от чего он немного зашипел от удовольствия.
– Во-первых, потому что ты действительно маленькая хорошая девочка, - прошептал Чак ей на ухо, прежде чем поцеловать в шею.
– И во-вторых, потому что у меня есть способы удержать тебя.
С этими словами его рука, которая держала губку, схватила Блэр за бедра и оказалась рядом с половыми губами между ее ног, что в это время сильно пульсировали. После того как поощряя, провел несколько раз по ее складочкам, он остановился и опять стал намыливать круги вокруг ее плеч, чувствуя, как она дрожит от нетерпения.
Когда он достиг вершины бедер, Блэр думала, что он вернется к ее пульсирующему местечку, но вместо этого он стал мылить ее живот, плечи, грудь.
Это была своего рода сладкая пытка, чувствовать, как губка прикасается к ее мучительно чувствительным соскам. Она не смогла удержаться от стона и выгнулась ощущений. Чак ответил, перемещая руки, массажирующие ее плечи, вниз накрывая ее грудь.
Он остановился на мгновение, наслаждаясь ощущением того, что вымыл все ее тело перед сексом, прежде чем скользнуть в нее одним, а потом и вторым пальцем. Другой рукой он гладил губкой ее груди, пока она извивалась перед ним с хриплыми стонами.
Прикосновения Чака были нежными, трепетными и совершенно бескорыстными. Но Блэр могла чувствовать его нарастающее возбуждение за ее спиной. Она дразнила его, трясь ягодицами о возбужденную плоть, от чего он стонал от восторга. Тогда она повернулась, чтобы вести двойную игру.
Чак потянулся к ней, но она схватила его за руки и положила их на поверхность огромной, железной ванны.
– Ты тоже можешь быть хорошим мальчиком, - пробормотала соблазнительно она, прежде чем схватить забытую губку и теперь прикасаться к его ноющим соскам.
Затем она использовала ее, чтобы касаться его живота, наблюдая за мелкой дрожью удовольствия от ее прикосновений.
Уж больно медленно Блэр переместила губку дальше, пока не исследовала вдоль и поперек все его достоинство, заставляя Чака изнемогать от смеси удовольствия и разочарования.
В конце концов, Чак схватил ее для нового глубокого поцелуя. Когда он сделал это, Блэр приподнялась, подталкивая его головку к своему входу, прежде чем скользнуть вниз одним четким движением. Она изогнулась, седлая Чака в медленном ритме, которым оба наслаждались.
Когда узел напряженности и голода, казалось, становился все крепче и крепче в желудку Блэр, она почувствовала, как наслаждение возрастает больше, чем когда-либо. Каждый дюйм ее кожи был удивительно чувствительным, все ее тело покалывало от удовольствия. Эйфория накрыла Блэр, в то время как она безудержно кричала имя Чака. Тогда узел оборвался и Чак вышел из нее.
Блэр опять упала на него, положив голову на грудь, ожидая, когда оргазм закончится. Она была еще наполовину бесчувственной, когда дала волю словам, которые не давали ей спокойствия все утро.
– Я люблю тебя, Чак.
Блэр почувствовала, как тело Чака замерло. Она не осмеливалась поднять голову, чтобы посмотреть на его лицо, потому что смущение поглотило всю ее сущность, оторвав от предыдущего беззаботного и веселого состояния.
Она не хотела говорить эти слова, но не смогла себя остановить. Теперь Блэр приходилось ждать, надеясь, что Чак ответил ей взаимностью, или, по крайней мере, не скажет что-то, что заставит ее сесть на самолет во Францию сегодня же днем.
Но вместо этого тишина продолжалась все дальше, пока они неподвижно лежали. Блэр едва могла дышать. За эти минуты она чувствовала себя все более подавленной и несчастной, а знакомое чувство боли охватило ее.