Сплоченность
Шрифт:
Когда партизаны кончили петь, Новиков еще некоторое время продолжал играть. Ему, должно быть, жалко было разбивать настроение, созданное этой песней, хотелось, чтобы она еще пожила немного…
Борис, восхищенный игрой Новикова, его умением привлечь к себе людей, тронув племянника за плечо, воскликнул:
— Слышишь, как играет! Учись, балалаечник!
— Он на любом инструменте может играть. Сам говорил. На моей балалайке, когда ночевал у нас, дал такой концерт, что даже дядька Струшня не выдержал, пустился в пляс. — Мальчик улыбнулся, а затем тоном знатока прибавил: — И ничего удивительного, ведь он в
— А ты и правда всезнайка! — удивился Борис и, глядя на улицу, проговорил: — Да, все это хорошо, но пришел-то я сюда не для того, чтоб наслаждаться музыкой.
Стоя за забором, Борис еще внимательнее стал разглядывать колонну, отыскивая кого-нибудь из знакомых. Но их не было. Где же они? Где Камлюк? Можно спросить об этом у Новикова или у Столяренко, но нельзя вести разговор на виду у всех. Он обязан думать о том, перед кем показываться, с кем говорить — таково уж его положение. Вот если бы Малявка был поблизости, при его помощи можно было бы кое-что разузнать. Раздумывая так, он продолжал оглядывать улицу и вдруг среди других приметил Романа и Сергея. Они шли с другого конца деревни и о чем-то разговаривали. Кивнув головой в сторону улицы, Борис попросил племянника:
— Вон там идут двое… Позови-ка их сюда.
Мальчик мигом выполнил просьбу дяди.
На бледном лице Романа, когда он увидел Бориса, мгновенно отразились разноречивые чувства: и радость встречи, и скорбь, и отчаяние. «Видно, знает уже о смерти родителей. Но откуда так быстро? Ведь Сергею ничего не было известно, когда он уходил из деревни, он не мог рассказать», — подумал Борис.
— Ну, что там? — подбежав к нему и даже не поздоровавшись, крикнул Роман.
— Ты, очевидно, знаешь?
— Ах!.. Пленный полицай рассказал! Значит, правда?!
— Правда… — тихо сказал Борис и опустил голову.
Вздрогнув, Роман отвернулся. Хотя он уже немало пережил с той минуты, когда ему от полицейского стало известно о гибели родителей, тем не менее сейчас эта новость, подтвержденная Борисом, потрясла его с новой силой. Приникнув к забору, он несколько минут стоял неподвижно и молча, будто окаменелый. Затем же, решительно повернувшись к Борису и Сергею и гневно поблескивая глазами, полными слез, воскликнул:
— Я им покажу! Я им покажу!
— Успокойся, дружище, — сказал Борис, тронув Романа за плечо. — Мы все за твое горе отомстим, все!
Некоторое время стояли молча, затем Роман, обращаясь к Борису, проговорил:
— Тебе нельзя больше оставаться в деревне. Надо уходить.
— Потому я и пришел к Камлюку.
— Сейчас он будет здесь. Задержался на собрании в соседнем колхозе. Подожди немножко.
— Что ж, придется. Ждал день, подожду и немножко, — усмехнулся Борис и, взглянув на Сергея, спросил: — Ну, как на новом месте? Куда прикомандировали?
— Собирались сначала присоединить к отряду Гарнака. Только я — на дыбы. Тогда Камлюк, хоть и посмеялся надо мной, но все же удовлетворил мою просьбу: «Создавай, говорит, на базе своей группы новый отряд». Меня командиром назначили, — с оттенком гордости закончил Сергей.
— Отлично.
— Уже четыре новых человека прибавилось. Кузьма Михайлович прислал.
Помолчали. В это время с улицы донеслось:
— Камлюк едет!
Борис шагнул к калитке. Он слышал, как у повозок
— Иди, Роман. Попроси его сюда, — в нетерпении сказал Борис.
Роман пошел. Скоро он был уже возле Камлюка. Отведя его в сторонку, что-то сказал ему, и Камлюк сразу же направился ко двору Параски.
— О-о! Борис! — воскликнул он. — Здорово, орел!
— Здравствуйте, Кузьма Михайлович! — Борис обеими руками пожал руку Камлюка.
— Хорошо, что пришел. А то я уже хотел сегодня послать к тебе человека.
— Да как же было не прийти, Кузьма Михайлович? Пора.
— Знаю. Давай присядем, поговорим, — и Камлюк двинулся под поветь, где лежала куча дров.
— Давайте лучше в хату, — заторопился Борис. — Тут ведь моя сестра живет. Зайдем, Кузьма Михайлович. Поужинаете заодно.
— Нет-нет, лучше здесь. И про еду не заикайся, не пугай, — Камлюк захохотал. — В соседнем поселке меня чуть не закормили… Колхозники после собрания не отпустили, пока не пообедал. И какой обед! От всего поселка. Ешь да ешь. Нажимают со всех сторон!.. А понаставили на стол — на целый взвод хватило бы…
Роман и Сергей вышли на улицу. Между Камлюком и Злобичем завязалась беседа.
— Тебе еще парочка поручений. И затем — уходи из Нивы, — сказал Кузьма Михайлович, глядя на Бориса теплым взглядом прищуренных серых глаз. — Какие именно? Игната Бошкина нужно поймать…
— Пугливым он стал теперь. Партизан боится как огня. Дома не ночует.
— Проследи. Перед народом будем его судить, показательным судом. Дальше. Вчера на заседании райкома мы обсудили вопрос о дальнейшей борьбе с врагом. Понимаешь, оккупанты все время расширяют поле своей деятельности: создают новые гарнизоны, стремятся проникнуть в каждый уголок, хотят все захватить в свои лапы. Необходимо сорвать их намерения. Теперь будем бить эти гарнизоны один за другим. Первым решили разбить родниковский. Скажи Ковбецу, чтобы он был наготове. В эти дни неослабно следите за родниковским гарнизоном. Если там будут какие-нибудь перемены, известите нас… Вот так… Ну, а о подробностях поговорим потом.
— Понимаю.
— Дальше. О создании в колхозах групп сопротивления. Это должны быть не только наши глаза и уши, но и, как говорят военные, наши аванпосты. В колхозах своей зоны подготовь почву для создания этих групп, подбери надежных людей для руководства ими.
— Хорошо.
— Ну и последнее. Нам нужна сметливая девушка для связи с Калиновкой. Будет жить в деревне и делать наше дело. Кого бы ты посоветовал?
— Трудно сразу сказать.
— Корчик предложил мне кандидатуру. Комсомолка. Говорит, хорошая девушка. Я-то ее не знаю, правда, маленькой видел когда-то, а вот с родителями ее хорошо знаком.