Спонсор на дороге не валяется
Шрифт:
Однако раз согласилась на встречу, то деваться некуда. Пришлось задавать дежурный вопрос:
– Что ты имеешь в виду?
– Что я уже в психушке лежал. Не смотри на меня так, это было давно. Мне лет шестнадцать было… Все вместе тогда навалилось. Родители разводились, в школе я оказался на позиции того уродца, которого принято шпынять, как бродячую собачонку, да еще и с девушкой расстался… Короче, все вместе это привело к тому, что однажды ночью я наглотался таблеток.
– Так ты что, ветеран самоубийств? – не сдержалась Вика.
– Это не смешно.
– Прости, не хотела. Продолжай.
– Родители
– Фу, блин! – девушка невольно отодвинула от себя тарелку. – Я же ем!
– Пардон, но это самое яркое воспоминание. Я был вынужден на это смотреть. Мой сосед по палате общался с собственными тапками. Потому что в них он личность видел, а во мне – нет. Да еще и лекарства нам там давали… После них такая слабость начиналась, что я стоять толком не мог, не то что ходить. Беседы со мной проводились, но чисто «для галочки». Я чувствовал, что на самом деле всем было плевать, что происходит у меня в голове. Выписали, когда положено, и я еще столько же в себя приходил. Это было не лечение. Это был какой-то курс боли, унижения и издевательств. Если я что тогда и усвоил, так это то, что с проблемами надо справляться самостоятельно. А то снова в психушку запрут – и не вырвешься уже.
Что ж, это многое говорит о медицине тех времен. Вика, даже не будучи профессионалом, не сомневалась, что перед ней сидит псих. Правда, не такой, как Ева, не безнадежный. Ему можно было бы помочь, если бы кто-то занялся этим всерьез, а не ограничился напичкиванием его таблетками для успокоения собственной совести!
– С тех пор я стал осторожней, – продолжил Игорь. – Хотя получалось не всегда. Появилось что-то новое… Какая-то болезненная агрессия. Если раньше я боялся конфликтов, то теперь мог и искать их. В драки вступал как нечего делать. Нервные срывы… тоже бывали, но они уже не вели к самоубийству. Теперь я выплескивал злость не на себя самого, а на окружающих. А больше всего мне хотелось, чтобы кто-то принял меня таким, какой я есть.
– Любовь без условий, – задумчиво произнесла девушка.
– В смысле?
– В смысле – без «если» и «несмотря на». Умение принимать недостатки полностью и не видеть их, а не просто осуждать меньше, чем осуждают остальные. Бывает так. Многие хотят, не все находят.
– Да, но я еще и оказался в числе тех, кто настаивает! Каждый раз, когда я встречался с девушкой, которая мне нравилась, мне хотелось, чтобы она всегда была рядом. Как бы я себя ни вел и что бы ни делал, она должна была стерпеть это и принять, потому что… ну, просто потому что это я. Понятное дело, девушки такого не выдерживали. А дальше начиналось самое интересное. Я просто не мог их отпустить! Просил вернуться, умолял – как было с Соней. Смириться мне удавалось минимум через несколько месяцев унижений.
– Почему ты не сказал мне сразу?
– Не думал, что это важно… что вообще стоит говорить. Я об этом не распространяюсь. И с каждым разом только хуже становилось! С каждым новым закончившимся романом. Мне требовалось все больше времени, чтобы угомониться, да и депрессия становилась сильнее. Но не подумай, никогда не было такого, чтобы я кому-то боль пытался причинить или хотя бы угрожать! Раньше… Все худшее, что происходило, сваливалось на меня. Мне это не нравилось, но я пришел к выводу, что это нечто вроде нормы для меня. А тут… Я не знаю. Эти провалы в памяти пугают меня. Я боюсь, что реально мог причинить боль Соне, не понимая этого.
– Ну а от меня-то ты что хочешь? – полюбопытствовала Вика. – Чтобы я сказала, что все хорошо и ты, конечно же, не мог ее обидеть? Я ее вообще не знала, да и тебя знаю условно.
Приглашая ее сюда, он заявил, что ему нужно мнение со стороны. Но теперь Вика начинала сомневаться в искренности такого мотива. Он не настолько плох, чтобы каждым добрым словом спасаться. Нет, здесь еще что-то определенно есть!
– Я бы… – Игорь на секунду замялся. – Я бы тебя хотел кое о чем попросить.
– Сразу нет.
– Но Вика…
– Вика не хочет иметь к этому никакого отношения! – объявила девушка. – Знаю я такие истории, до добра они не доводят. Вика откровенно и активно против, все!
– Без тебя я не справлюсь. Наташа один раз еле-еле согласилась поговорить со мной, второй раз точно откажет. А мне нужны еще ответы! Я подозреваю, что смерть Сони может быть связана с ее новой работой, там было что-то компьютерное! Реально шансы высоки. В этой работе было что-то странное! Если посчитать, получится, что она как раз рассталась со мной, получив эту работу!
– Давай, обвини работу в своих проблемах…
– Да я не о том вообще! Я хочу узнать, что за работа…
– Вот и узнавай, – Вика, не отрываясь, смотрела ему в глаза. – Это не мое дело. Ты уж прости за откровенность, но я тебе не друг, товарищ и брат. Я тебе чуть больше чем случайная знакомая. А тут история с убийством! Я не полезу, это твое решение, и действия будут твои.
– Мои тоже будут! Я найду всю информацию о смерти Сони, которая есть в других источниках. Но к Наташе мне не подступиться, поэтому я и прошу о помощи тебя.
Девушка вообще не представляла, как можно на полном серьезе просить о таком. Ему, похоже, даже в голову не приходит, что в этом есть что-то неправильное! Логика неведомой Сони становилась Вике все понятнее.
– Нет уж, извини, – она встала из-за стола. – Я не хочу иметь к этому никакого отношения. У меня своя жизнь и свои трудности, которые, заметь, я решаю самостоятельно, а не кидаюсь на прохожих с криками о помощи! Не звони мне больше, пожалуйста. Ну и удачи тебе.
Глава 4
Нельзя сказать, что смерть соседки так уж расстроила Наташу. Лично к ней это обстоятельство имело отношение только по одному вопросу: теперь придется срочно искать кого-то на замену, потому что одной ей аренду не потянуть. В остальном же… печально, но не слишком. Так что при разговоре с ее родителями Наташе приходилось изображать скорбь и украдкой утирать несуществующие слезы.
Был и еще один момент, связанный с Соней, который не давал ей покоя. Работа. Несмотря на отсутствие дружбы как таковой, общались они неплохо. Наташа была одной из тех, кому соседка твердила о своей удаче. Так повезло! Так повезло!