Спор или как встретить свою любовь

Fukkatsumi rin

– Ты кто такая, что говоришь мне, что я должен делать? – еще выше пищал тот. – Я не говорю вам, что делать, я оцениваю вашу работу и пытаюсь спасти драгоценное время, – я пыталась говорить как можно мягче и учтивее, но понимаю, что спасибо он мне не скажет. – Не смей больше встревать в мои действия, ясно? – уже кричал он на меня. Крики, конечно, не действовали на меня. – Прошу вас, взгляните, они выглядят превосходно в вашей одежде. Пусть идут к фотографу, – я попыталась призвать его к справедливости, хотя бы через ложь.

Но тут я поняла, что никогда не смогу повлиять на таких людей словами. Мужчина занес руку вверх и уже почти ударил меня по лицу, но Шин перехватил его руку в паре сантиметрах от моей щеки.

– Прошу прощения, но я не могу вам

позволить ударить девушку, тем более нашего дизайнера, – Хосок встал между мной и разъяренным дизайнером, закрывая меня. – Хах!- хмыкнул он в ответ, убирая руку и уходя в другую часть комнаты, громко крича что-то на китайском.

Я все еще стояла позади парня и смотрела на его спину в кожаном бомбере.

– Ты как? – он повернулся ко мне, – Зачем влезла? – Я не могла смотреть, как вы мучаетесь! – Ты могла пострадать, – к нам подошел Чжухон, – Не стоит перечить таким. – Но я была права! – почему они не понимали, что я переживаю за них? – Всем было бы не до твоей правоты, если бы он ударил тебя! – Шин стоял злой и тяжело дышал. – Он прав, – рэпер поддерживал его слова.

Я понимала, что и один и второй правы, но мне было все равно. Я хотела помочь им и помогла. Было неприятно слышать их упреки.

– Я лишь хотела облегчить эту пытку, – я опустила голову, – если вы не нуждаетесь в этом, так и скажите.

Мне правда было неприятно получить в ответ лишь грозный тон, поэтому, не сказав больше ни слова, я ушла к Минхеку.

– Данни, подожди, – услышала я за спиной, все еще недовольный, голос Вонхо. Но я проигнорировала его и пошла дальше.

Их позвали на площадку, и поговорить мы больше так и не смогли.

После съемки меня попросили помочь развесить всю одежду по вешалкам, и осталась в гардеробной одна. Я включила музыку в наушниках и снимала напряжение, проговаривая слова губами, скопившееся за сегодня.

Вдруг, что-то легло на мои плечи, и я испуганно и с коротким визгом повернулась назад. Тут я уткнулась носом в ключицы и спустя пару секунд, когда шок отступил и запахи отозвались в моем мозгу, я поняла.

Хосок.

Я дернула за провод наушников и подняла голову.

– Прости, – он опустил голову на мою макушку, пропуская свои руки под моими. – За что именно? – обиженной я уже не была, а вопрос был скорее от интереса. – За то, что напугал. Я не буду извиняться за свои переживания. – Ты просто упрекал меня тогда. – И это тоже,- мы по-прежнему стояли около вешалки и парень обнимал меня, но объятия казались холодными, – я так испугался, когда увидел, как он замахнулся на тебя! Черт возьми, да, если бы я, правда, не успел? – Подумаешь... – я чувствовала, как хочу его обнять и извиниться, но он обнимает сильнее и наклоняется к уху. – Я наверняка убил бы его за это, а ты так спокойно говоришь... – он отпустил меня, и развернувшись пошел к двери. – Нет, Шин! – я кинулась к нему и заключила в кольце из рук, – Прости. Я не хотела этого. Just… I can’t… – о эта дурацкая привычка говорить на другом языке, когда нервы бьют по мозгу, – я не могла смотреть, как вас мучают. На вас лица нет уже второй день! Есть не успеваете, спите часа по 3. Мне больно думать об этом, а тут он...

Слезы подступали к глазам и их больно жгло. Хосок развернулся и снова обнял, только теперь не так отстраненно.

– Я понимаю. Только не плачь, – он погладил меня по голове, – Это еще цветочки. Через три дня нам всем придётся отплясывать и улыбаться на каждом концерте, а их будет не мало. Но... – Но? – даже не знаю, какое тут возможно “но”! – Но я буду видеть тебя, и мне будет спокойней. – Шин улыбнулся мне, как только он мог улыбаться. – Хосок..!- я обняла его сильнее и почувствовала, как содрогается его грудь от смеха, – Я буду готовить вам специальные батончики и веселить вас шутками. Я все самые интересные выучу и буду поднимать вам настроение! – Только так, чтоб я не ревновал, – он слова засмеялся. – Не обещаю. – Тогда будешь ходить в парандже, и хранить обет молчания. – Не-а! – А ну повтори, – он потянул меня за щечку. – Хорошо-хорошо-хорошо. Обещаю! – Так лучше, –

он поцеловал меня в то место, за которое тянул, – Надо идти. Мы едем в общежитие, чтоб выспаться. Завтра у нас демо запись концерта с самого утра. – Знаю. Иди, тебя, наверное, ищут, – я отпустила его. – Ты тоже. – Что я? – Мы едем вместе. Завезем тебя домой. Ты устала. – Но надо... – Ничего не надо. Пусть его помощники убирают, – Шин взял мой портфель и пальто, схватил меня за руку и повел к машине. – Я нашел ее, – крикнул он, когда мы вышли к микроавтобусу. – Данни, ты наш рыцарь! – крикнул мне Минхек. – Только мы сами должны защищать этого рыцаря, – Кихен нагнул голову в сторону и посмотрел на меня с некой грустью. – Вонхо молодец, что успел его остановить, – к нам подошел Шону, – Будь осторожна в следующий раз. – Хорошо, спасибо хен, – теперь я поняла, что заставила их волноваться. – И как ты могла так просто забыть о том, что ты девушка?- Хенвон подошел довольно близко и рядом с ним, я подумала, что мой поступок был скорее негативным для всех. – Простите, – мне было стыдно, – я думала, что смогу помочь, но помогла вам только сильнее поволноваться. – Эл, мы знаем, – Чангюн опустил руку мне на плечо, – мы волнуемся, потому что ты наш друг. Пусть они все это не говорят, но твой поступок сегодня много для нас значит.

Слова Гюна были тем, что я хотела услышать с самого начала. Конечно, я понимала, что они волновались за меня, но внутри мое девичье самолюбие все же хотело услышать эти слова.

– Спасибо, Чангюн. – я улыбнулась парню и всем вокруг, – Спасибо всем вам.

В этот момент шум голосов затопил мое сердце. У счастья есть голос и это не отдельные слова, это созвучие голосов дорогих тебе людей.

Мы расселись в автобусе. Шин утащил меня на предпоследние сидения, я села с краю и могла разговаривать со всеми, через проход сел Хенвон. Впереди нас сели Чангюн и Минхек, на соседних с ними Шону и Кихен. Чжухон сел позади Чхве.

Спустя пару минут уснул Хенвон. Я еще раз подтверждаю его прозвище – ” спящая красавица “. Шону наблюдал за дорогой, и мы с остальными говорили о всякой ерунде.

Только Шин притворялся, что, засыпая, упал мне на плечо, на что парни хотели его “разбудить”, но я остановила их, якобы сославшись на то, что никогда не разбудила никого из вас.

Хоть это и было правдой, у Вонхо все же было больше привилегий. Пальцами он водил по моей ладони, вызывая толпы мурашек, после сцепляя их в замок, под складками нашей верхней одежды, пока никто не видел.

Так мы и ехали до самого моего дома.

====== 20. О, мой камбек. ======

Комментарий к 20. О, мой камбек. -одежда Даниэллы. ^^

Pov Вонхо.

5:03.

Солнце только стало подниматься из-за горизонта, а мы уже собирали вещи и готовились к отъезду.

Камбек. Слово, которое имело для нас двойное значение: первое – представление наших трудов, второе – изматывающие до потери сознания недели две. Мы всегда ждали приближение этого волшебного по всем своим представлениям дня с замиранием сердца. С одной стороны нам нравилось представлять миру нашу работу, с другой, вся стоящая за представлением рутина убивала нас.

– Ребят, пора, – крикнул Ки из коридора. – Я уже ненавижу этот день, – бормотал себе под нос Хенвон, который так и не снял ночную маску со лба. – Идемте, – скомандовал Шону и все вышли из общежития.

До места первого концерта из 3-х было около часа езды. Как только все сели на места, каждый попытался заснуть. Обычно почти всегда и везде спал Хенвон, он мог даже стоя уснуть. Но сегодня он сидел и повторял партии. Несмотря на всю его инфантильность именно он всегда знал партию каждого из нас. Спал сейчас только Чжухон. Он до поздней ночи проверял все, что только можно было проверить, начиная от собранных вещей и заканчивая собственно сочиненным репом, и не важно, что он уже был записан и тот ничего бы не смог исправить. Это был его небольшой ритуал, как у Кихена – приготовления энергетического напитка, а у Чангюна перемалывание кофейных зерен, которые потом он насыпал в мешочки и один из которых отдавал мне.