Спортсмены

Жуков Дмитрий Анатольевич

Кто-то вперед лезет. Да ведь это Жора. Куда ты, милый? Впереди круг целый! Ну ладно, иди - своя голова на плечах. Держаться за ним - все в точности так, как бывало...

Мелькают лица зрителей, но не сливаются в сплошную ленту. Значит силы еще есть...

Сейчас канавки, третья самая широкая, пятая самая скользкая... До финиша метров 800... Тут Георгий оборачивается и бросает:

– Иди...

И Серафим, конечно, идет...

Про то, как они учились в институте, можно написать целую книгу. Как было трудно - 41 предмет!
– а ведь у них за плечами был, по сути, один рабфак - и как много-много людей им помогали. Как получили, наконец, у Никитских

две смежные комнаты и жили по-прежнему братской коммуной - не каждый в своей комнате, а в одной - общая спальня, в другой - общий кабинет. Как вставали по привычке в пять зп- мой и летом и бегали - по всем бульварам до Сретенки и обратно. И как потом Георгий ушел к своей жене, а Серафим остался здесь со своей...

Дипломы врачей они получили 24 июня 1941 года, а через несколько дней надели форму военврачей третьего ранга. Война их разлучила...

Из лучших спортсменов страны была создана Отдельная мотострелковая бригада особого назначения - ОМСБОН. Пройдя ускоренную специальную подготовку, спортсмены стали разведчиками, минерами, подрывниками, автоматчиками, снайперами. Уже в августе 1941 года подрывники и минеры получили задание готовить столицу к обороне. Дальние и ближние подступы к Москве покрылись сложной сетью минных полей. Мосты, железнодорожные и шоссейные коммуникации, важные промышленные объекты подготавливались к уничтожению.

Полевым врачом в группах минеров был Серафим Знаменский.

Небольшие подразделения, составленные из бойцов ОМСБОНа, направлялись в тыл врага, где начиналась их диверсионная деятельность. Здесь воевал коммунист, врач Георгий Знаменский.

Однажды зимой он был заброшен в белорусские леса. Из соседнего партизанского отряда прибыл связной - есть несколько раненых, свой доктор убит, дайте нам вашего.

Георгий пошел со связным, в течение нескольких дней оказывал раненым помощь, затем отправился обратно. Ему предложили трофейный мотоцикл, и он решил проскочить на нем по лесной дороге. Путь был немалый, километров сто.

Около часу ехал спокойно, затем вдруг его издали обстреляли из пулемета. Он дал газ, надеясь уйти, но с другой стороны тоже застучал пулемет. Пуля зацепила мотоцикл, и водителя выбросило на обочину.

Дотемна он лежал в снегу не шевелясь, потом пошел, а когда чуть-чуть отогрелся ходьбой, побежал. Поздно ночью добрался до боевого охранения своих. Тут сразу понадобилась его помощь, он вымыл руки, открыл сумку с инструментами и увидел, что почти все инструменты помяты, сломаны, затуплены - такой удар пришлось испытать при падении. Считают, что этот удар и мог стать причиной его заболевания раком. Но это произошло уже в 1945 году. А в 1942-м, в ночь на 8 мая, умер брат.

Оба они были вызваны в Москву для участия в эстафете по Садовому кольцу, но прибыли не в один день и не смогли встретиться. Серафим в это время переживал сложную семейную драму, и однажды пришел миг, когда он не сумел с собой справиться. Он ведь всегда был слишком легкоранимым.

Два часа Серафим умирал на руках брата...

И мая собирались команды, которые должны были разыграть приз в эстафете. Георгия не ждали, но он пришел. Ему сказали:

– Георгий Иванович, ты смотри сам, а то мы обойдемся.

Георгий сказал:

– Я побегу.

И неплохо пробежал свой этап, тот самый, где сейчас разыгрывается приз имени братьев Знаменских.

В 1945 году ему сделали операцию желудка, и он почувствовал себя снова здоровее здорового. В 1946 году, уже в качестве спортивного врача, его командировали на первенство Европы в Осло. Он и сам еще бегал так, что порой Александр Пугачевский

не мог за ним угнаться. Это было в августе, а в сентябре он снова слег.

Он лежал в том же врачебно-физкультурном стационаре, где сам был врачом.

Приходила жена, и он говорил:

– Знаешь, только теперь я понял, что нет предела человеческому терпению, если твердо верить в будущее.

И они обсуждали, как займутся английским, диссертацией. Он и слышать не хотел, что умирает, но 28 декабря 1946 года все было кончено.

Когда в Москву на соревнования памяти двух бегунов съезжаются спортсмены - бывает это летом, в разгар спортивного сезона, - молодые парни и девушки, а с ними всегда старые друзья Знаменских идут на Ваганьковское кладбище и кладут на их могилу цветы.

Александр Высоцкий. ФЕНОМЕН ИЗ КЛИНА (Александр Долгушин)

«День парного весла» разыгрывается Московским городским советом спортивного общества «Буревестник» ежегодно 19 июля, в день рождения Александра Максимовича Долгушина, выдающегося советского спортсмена, заслуженного мастера спорта СССР, павшего смертью храбрых на полях Великой Отечественной войны. Только тридцать лет отпустила Долгушину скупая судьба, но, не скупясь, наделила его жизнь трудностями и препятствиями, словно все это время испытывала на прочность его характер. И паренек из подмосковной деревушки Клин, родившийся в 1912 году, преодолев на своем пути все препятствия, в возрасте двадцати лет «сделал» свой первый золотой дубль. И надо сказать, добиться этого было непросто: в гребных клубах тогда царила строгая иерархия, от 'разряда к разряду гребцы продвигались медленно. «Выскочек» здесь не любили, так что рассчитывать на быстрый успех не приходилось.

К первенству столицы тридцать третьего года Долгушин готовился в качестве загребного в восьмерке. Гонки восьмерок, этих линкоров академической гребли, никого и никогда не оставляют равнодушными. Темп этого великолепного зрелища регулирует загребной - спортсмен, сидящий на корме лодки, но являющийся центральной фигурой, ведущим команды, под работу которого подстраиваются остальные гребцы.

Все это отлично понимал Долгушин. Он знал, что загребной, помимо большой силы и выносливости - качеств столь необходимых для гребцов, сидящих третьими, четвертыми, пятыми и шестыми номерами в восьмерке и именуемых на профессиональном языке - машиной, должен еще хорошо «чувствовать» лодку, «катить» ее, соразмеряя силу гребка и скорость подъезда, то есть подготовку к гребку. Это обостренное чувство лодки и заставило Александра мечтать о выступлении в одиночке. Он отдавал себе отчет в том, что гребец-одиночник должен обладать особым талантом: тут требовались совсем иная тактика, другой расклад сил, нежели от загребного восьмерки. Именно поэтому Александр так внимательно и жадно наблюдал за посадкой и техникой маститых гребцов-одипочников.

– Гляди, Саша, - грозил ему пальцем его наставник Петр Сергеевич Сергеев, - знаешь пословицу «за двумя зайцами...»?

– Знаю, - отвечал Долгушин, - и все же...

«Мили делают чемпионов» - запомнились прочитанные слова. И поздно вечером после каждой тренировки на восьмерке он садился в одиночку и «накатывал» километры.

За неделю до соревнований на первенство Москвы 1933 года Долгушин объявил Сергееву:

– Хотел бы, Петр Сергеевич, попробовать свои силы и в гонке одиночек.