Спроси себя
Шрифт:
Ночь на реке была самой тревожной. Перетяга, став защитной баррикадой запани, приняла на себя невиданный натиск бревен. Зажатые между двумя преградами, они старались вырваться из загона, который устроили люди. Бревна ожесточенно теснили друг друга.
Над лежневыми плитками запани возвышался трехметровый завал. Громада неуправляемого больше сплава вступила в последнюю, отчаянную схватку с запанью.
В десять двадцать утра взбунтовавшийся пыж оторвался от перетяги. Бурно и неожиданно поднятая
Бревна ринулись вперед, сметая все на своем пути.
Стихия победила.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В то раннее туманное утро, когда Алексей уезжал на суд, Ольга пошла проводить его на пристань. Она старалась сдержать волнение, но грустные, неспокойные глаза выдавали тревогу. Почувствовав, что сейчас разрыдается и, у нее не хватит больше сил, чтобы подавить охватившую ее слабость, Ольга остановилась и сказала:
— Я не выключила утюг. Иди, я догоню.
И, поверив в мгновенно придуманную причину, побежала к дому, но возле молодого ельника остановилась. Сердце глухо металось в груди. Едва отдышавшись, она заторопилась назад к берегу, где в сизой мгле неясно виднелся силуэт катера. Ольга спешила к мужу, радуясь, что смогла удержать бабьи слезы.
— Вот дуреха. Натворила бы беды, — сказала она, прижимаясь к Алексею.
Он слышал усталый, прерывистый голос жены, и минуты расставания угнетали его.
— Все будет хорошо, — негромко сказал Алексей.
Ольга кивнула ему, остро чувствуя, как холодеет сердце.
— Знаю, Алеша, знаю.
Домой она вернулась разбитая. Растерянно ходила из угла в угол, стараясь представить, каким будет судебное разбирательство.
В комнате все было разбросано, дверцы шкафов невесть зачем раскрыты. Алексей уехал с небольшим чемоданчиком, хотя Ольга заботливо приготовила ему теплое белье, шерстяные носки, принесла из подпола банку клубничного варенья.
— Зачем это мне? — спросил тогда Алексей. — Думаешь, суд до зимы протянется? За неделю решат.
— Кто знает, Алеша? А вдруг похолодает.
— Привезешь.
На письменном столе лежало несколько папок. Алексей взял оттуда служебные бумаги, положил в портфель. Ольга заметила, что перед самым уходом Алексей вынул из портфеля какую-то страницу и оставил ее на столе.
Теперь, убирая вещи на свои места, Ольга увидела эту страницу. Исписанная чужим почерком, вся в формулах и вычислениях, она не вызвала у Ольги никакого интереса. Только положив ее в папку, она увидела на обратной стороне строчки: «Алексей Фомич! Принимаю ответственность на себя. Бурцев».
Путаясь
«Но почему же Алексей не взял ее? — думала Ольга. — Странно. Он никогда не говорил об этой записке». И она с ужасом представила, что станет с Алешей, если его признают виновным в аварии.
Суд длился уже три дня, и Ольга собиралась поехать в город в пятницу.
Вчера она узнала, что Алексей признал себя виновным. Ей сказал об этом начальник отдела кадров запани Пашков, страшно недоумевая и горько сожалея:
— Что с ним случилось?
— Не знаю, Родион Васильевич. — И Ольга рассказала ему про записку Бурцева. — Когда он уехал, я очень боялась, что такое случится. Теперь все свершилось. Никого не пожалел — ни Сережу, ни меня. Как это несправедливо! — Она говорила с искренней болью, веря в сочувствие Пашкова.
— Он себя не пожалел, — услышала она неожиданный ответ Пашкова. — Раньше я тоже думал, что Алексей достоин только упрека. Теперь многое прояснилось. Милая Ольга Петровна, простите меня, ничем не могу вас утешить.
— Он даже защитника не взял.
— И это понять можно — Щербак.
— Легко вы говорите. А у меня сердце разрывается! Ну пусть он такой, его не переделаешь. Но ведь есть люди…
— Есть люди, — прервал ее Пашков. — И судьба Щербака им не безразлична.
— Да, да, — смутно согласилась Ольга. — Но Алеша уже сидит на скамье подсудимых. И ждет приговора. Мне говорили, что за это дают пять лет тюрьмы. Пять лет! — Ольга неожиданно вспыхнула от осенившей ее мысли: — Я поеду в суд! Я сама передам им записку Бурцева. Пусть они знают.
— Я бы на вашем месте сделал то же самое, — сказал Пашков.
Утром следующего дня быстроходный катер примчал Ольгу в город.
Опасаясь, что Алексей запретит ей идти к Градовой и, конечно, отберет записку, Ольга решила сразу же направиться в суд.
Она стояла у дверей кабинета Градовой и ожидала ее прихода. По длинному широкому коридору два милиционера конвоировали наголо остриженного парня с тупым выражением бесцветных глаз.
— За убийство судят, — услышала она разговор стоявших рядом людей.
Ольга уже несколько раз мысленно произносила слова, которые хотела сказать судье, и даже продумала, в какой момент ей следует вынуть записку и передать Градовой. И все-таки ее не оставляло беспокойство от необычности предстоящей встречи. Было мгновение, когда она вдруг решила уйти, но сумела побороть сомнения и страх. Ольга прижалась к стене, и от этого ей стало зябко.
— Вы кого ожидаете? — услышала она голос женщины, подошедшей к двери.
— Судью Градову, — выдохнула Ольга.
— Я Градова. Что случилось?