Спроси свою совесть
Шрифт:
— Все работы на сегодня отменяются, — категорически заявила Лидка и подхватила его под руку. — Объявляется культпоход в кино.
— В кино! — хором подхватили все и, дружно взявшись под руки, зашагали мимо школьного парка. Они не видели, как в окно учительской, грустно улыбаясь, смотрел им вслед Владимир Кириллович.
— Улетают птенцы из гнезда, — негромко проговорила сзади Лидия Васильевна, учительница английского языка. — Вот и ругаешься с ними, и нервы треплешь, а расставаться — жалко! Ушли они — и каждый из них частицу
— Если сейчас еще не понимают, то после поймут, — уверенно ответил Владимир Кириллович и, помолчав, добавил: — давайте протокол, будем им аттестаты выписывать. Через два дня выпускной вечер.
…Выпускной вечер. В памяти каждого он навсегда останется одним из самых ярких воспоминаний.
К восьми часам ребята собрались в школе. В тёмных костюмах, с галстуками, мальчики выглядели возмужавшими, совсем взрослыми.
В зале расставлены столы, вокруг них хлопотали члены родительской комиссии. Девчат ещё не было, они по обыкновению запаздывали. А когда они дружной стайкой появились в дверях, всем показалось, что в зале сразу стало светлее.
— Девочки! — восторженно ахнул Серёжка Абросимов. — Вы ли это? И с такими красавицами я учился в одном классе! Где же были мои глаза?!
А девушки были действительно хороши. В белых шёлковых платьях, пунцовые от всеобщего внимания, с разноцветными воздушными шарами в руках, они олицетворяли юность.
Всё в этот вечер было необычным: и то, что учителя сидели рядом с учениками совсем не для порядка, а просто как старшие товарищи, и непринуждённый тон, к которому не привыкли ни те, ни другие, и взволнованные приветственные речи учителей и родителей.
А когда выступавшая с ответным словом Ирина Саенко вдруг на самой середине речи неожиданно всхлипнула и, так и не закончив своего выступления, выбежала из зала, тут уж всем девчонкам срочно понадобились платки, которые до этого они мяли в руках.
Торжественная часть закончилась вручением аттестатов. Клубный духовой оркестр встречал каждого выпускника тушем. Ребята, полюбовавшись своими «путёвками в жизнь», тут же возвращали их на хранение до утра классному руководителю — а то ещё помнутся!
Шумный говор заполнил зал. А над ним величаво поплыла грустная мелодия вальса «Берёзка».
— Станцуем? — кивнула Ирина Ивану.
Тот в это время только нацелился на кусок торта. Он испуганно отдёрнул руку и поднялся.
Пары уже закружились по залу. Один танец сменялся другим. Курочкин поискал глазами Нину и увидел её одиноко сидящей возле стоявшего в углу пианино. Ещё дома, думая о предстоящем вечере, он твёрдо решил окончательно поговорить с Ниной.
«Подойду сейчас, — подумал он. — Или лучше позднее? Нет, сейчас, пока она одна».
Он направился к Нине, но его опередил Сергеев, шумно шлёпнувшийся на стул возле неё.
— О чём грустишь, прекрасная царевна?
— Жду заморского королевича,
— А
— Это уж из другой сказки, — грустно улыбнувшись, ответила Нина. — К тому же у него своя царевна-несмеяна есть.
— Пойдем потанцуем?
— Иди с Ириной танцуй. Вон она какими страшными глазами на нас смотрит.
— Не пойму я вас, девчонок, — простодушно признался Иван. — Ирина говорит: иди с Ниной потанцуй, она чего-то заскучала, а ты меня обратно гонишь.
Он встал, потоптался на месте и несмело спросил:
— Так не пойдёшь?
— Иди уж, вижу, что не терпится тебе.
И, глядя ему вслед, горько прошептала:
— Не поймешь, ничего ты не поймешь, Иванушка-дурачок.
Она не сразу заметила, как рядом с ней очутился Женька Курочкин,
— Нина, — глухо начал он, — я хочу с тобой поговорить.
Нина взглянула на него: опущенная голова, глухой голос, беспокойно двигающиеся пальцы рук — да разве это Женька Курочкин? Куда девалась его наглая самоуверенность? И впервые ей стало жалко его. Может быть, сказалось на этом и её безответное чувство.
— Не надо, Женя, — тихо произнесла она, — не надо об этом. Не будем портить вечер ни тебе, ни мне. А мне и так сегодня невесело. Да и разговор этот совсем ни к чему. Ведь я завтра уезжаю.
— Уезжаешь? Куда?
— Вот, не хотела никому говорить, а всё-таки сказала. В Куйбышев. Отца опять переводят. Так что у меня сегодня вдвойне прощальный вечер.
Оба замолчали, погружённые в свои мысли.
— Я-то думаю: откуда это холодком потянуло! — подлетел к ним Серёжка Вьюн. — А, оказывается, здесь две мумии в ледяном молчании.
— Остришь? — сухо спросила Нина.
— Стараюсь, — в тон ей ответил Серёжка и испуганно округлил глаза. — А разве заметно?
— Не очень.
— Только не говорите никому, — ещё испуганнее проговорил Серёжка и, заметив приближающуюся сзади Лиду Норину, добавил: — особенно, Лидке.
— Что, что? — грозно выросла та за его спиной. — Вы на мой счёт тут проезжаетесь?
— Ой, пропал!
Серёжка в притворном страхе поднял руки над головой и съежился. Нина рассмеялась, подхватила его и закружилась с ним в вальсе.
Вечер потерял всякий интерес для Женьки. Он вышел во двор школы. Ночная темнота рассеялась, но вокруг всё было ещё серо, хотя небо на востоке уже пылало алой зарёй.
Заря с зарей встречается Июньской ночью светлою, —продекламировал сзади подошедший Толька Коротков.
— Ты что по литературе получил? — не оборачиваясь, осведомился Женька.
— Тройку, — махнул рукой Толька и беспричинно рассмеялся.
— Надо было пять поставить. Цитатами так и сыплешь!